– Финита!. – гаркнул он и рубанул со всего размаха.
Вопли чучела, Саши, Ваньки и мой слились в один протяжный стон. Изольда!.
К счастью, стонали мы напрасно. Непостижимым образом начальница успела откатиться в сторону, и меч рыцаря всего лишь разрубил предательский стол. С укоризненным треском тот развалился пополам. А Изольда, не выпустившая шпагу из рук, вскочила на ноги и в стремительном выпаде пронзила чёрного рыцаря насквозь.
(Я уже упоминал непонятные свойства клинка. Вот и теперь он пробил доспехи с лёгкостью необыкновенной, словно спица проткнула кусок масла. Умели делать в старые времена. Хотя, скорее всего, хитрость тут не только в мастерстве оружейника…)
Рыцарь пошатнулся и выронил меч. Развивая успех, Изольда вырвала шпагу из ослабевшего тела и одним ударом обрубила рога на шлеме. Шлем свалился, обнажив черноволосую голову с небольшими рожками (естественными) и уродливое бородатое лицо, искривлённое недоумением.
– Больно… – пожаловался нечистый, прижимая одну руку к животу, а другой хватаясь за голову.
И звонко рухнул на линолеум.
Изольда мгновенно приставила шпагу к горлу и положила на грудь крестик.
– Теперь не вырвешься, – сказала она ровным голосом, словно и не было бешеной схватки. – Допрыгался, Мефистофель! Последнее желание будет, нет?
– Ага, щас! – огрызнулся нечистый, мутно глядя на московскую деву. – А то ты не знаешь, что я бессмертный…
– Знаю, – спокойно согласилась Малюткина. – Убить я тебя не могу. А вот помучить очень даже… Рога поотшибаю, к примеру. Или голову отсеку. Или позвоню в церковь, и через десять минут отец Михаил примчится со святой водой… Тебе что больше нравится? И на женскую жалость не рассчитывай. Я с тобой ещё за семнадцатый год не рассчиталась! Да что я – Россия…
Судя по ожесточённому выражению лица, Изольда вовсе не шутила. Рыцарь задёргался под шпагой.
– Ну, ладно, ну, чего там… – слабо произнёс он. – Твоя взяла. Проси, чего хочешь, и закончим. Мне ещё, между прочим, лечиться надо. Ведь всё нутро продырявила. – Он скосил глаза на прижатый к горлу клинок и с отвращением добавил: – Вот тебе и игрушка! Штучки, понимаешь, покойного Скурата, папашки твоего… Ну, проси!
Изольда усмехнулась:
– Что с тебя взять? Разве обещание, что больше в наши края никогда не сунешься… Да ведь соврёшь наверняка?