Воплощенный не всегда выходит из
своего забытья. Шалье уселся, скрестив ноги, напротив, прямо на
землю и стал ждать.
Ожидание никак на нем не
отражалось. Давно привыкший к одиночеству, Шалье никогда не тратил
времени впустую. И сейчас, изредка поглядывая на Воплощенного,
прокручивал в голове возможные способы обойти закон Старших,
который вскоре вступит в силу. Не то чтобы закон мог его
остановить, но придется прятаться и тратить на прятки время,
которое Шалье желал тратить только на одну вещь. И не
отвлекаться.
Шалье ждал и уходить не
собирался. Когда спустя долгое время каменные складки век
Воплощенного раздвинулись, выпуская алый туман, его встретил
напряженный и уверенный взгляд сидящего напротив тайта.
- Чего ты хочешь на этот раз? —
спросили каменные губы.
***
День прошел, полный смутным бурчанием
в голове. Не отвлекала ни работа, ни новости, даже пикантные.
Каждый раз, когда упрямство нарастало, желая стряхнуть власть
Таиси, в животе словно пузырь с кислотой взрывался, окатывая
внутренности едкой тянущей изжогой. И снова рождалась
покорность.
Ужинать Латиса себя заставила, потому
что нужны были силы исполнить то, чего требует мертвая и так, как
она того желает.
Подождав после ужина час, Латиса
достала из бара бутылку психостимулятора. Прозрачная розоватая
жидкость была неожиданно густой и ее пришлось чуть ли не жевать.
Опустошив бутылку, Латиса надолго задумалась, а потом достала еще
одну. Допивая вторую, обратила внимание, как медленно и неспешно
меняется изображение на панели, в этот раз показывающей какой-то
мистический фильм. Ангел с раскрытыми на всю ширину пушистыми
крыльями медленно поднимался ввысь и сквозь пальцы сжатого кулака
вниз сыпались то ли хлопья, то ли пепел.
Вскоре пришел тайт. Багряный кафит
загородил выход, не пытаясь пройти дальше в комнату. Латисе
пришлось подняться и подойти к пришедшему самой. "Багряный — цвет
культа", — подумала она, молча принимая из его рук пузырек со своим
именем на крышке, полный жидкости, четко дозированной по весу.
Покорно выпила до дна и отправилась в кровать.
И как-то сразу растворилась во сне,
потерялась, несмотря на две бутылки ранее выпитого стимулятора.
Ей снился зал, вырубленный в толще
камня, с таким высоким потолком, что он просто терялся в темной
гулкой вышине. С неровными колонами, стоящими безо всякой системы,
где ни попадя. К одной из стен прислонилась огромная статуя мужчины
с понуренными плечами и опущенной головой, и Латисе до смерти
захотелось подойти и заглянуть в лицо этого в чем-то бесконечно
виновного человека. Она даже сделала несколько неуверенных шагов,
вслушиваясь в хруст, раздающийся под ногами…