Так Латиса начала самостоятельную
жизнь. Пыталась искать маму, но след той терялся где-то во временах
исключения Гатиры из состава союза.
Ей повезло и по рекомендации того
самого дипломата Латису взяли в пастушью фирму. О, слушать и
поддакивать она умела прекрасно, восемь лет на планете, где женщине
не положено рот открывать без особого позволения, легко этому
искусству обучают. Сложнее было сохранять спокойствие и не
морщится, выслушивая всякие гадости, но это дело практики.
Через два года ее жизнь можно было
назвать счастливой: хорошо оплачиваемая работа, собственная, хоть и
небольшая квартирка, приличный молодой человек.
Потом поступил заказ от некого очень
известного Димы Которина, почти единовластного владельца одной из
мелких курортных планет наподобие Эридны.
Дима разговаривать и жаловаться на
жизнь не стал, а пристально и откровенно оглядел и предложил
хорошую плату за некоторого рода услуги. К тому времени она уже
хорошо знала, что бывает между двумя взрослыми людьми разного пола,
но была уверена, что это должно происходить только по любви.
Отказав достаточно резко, Латиса ушла.
Руководство фирмы ее откровенный
отчет приняло, а после сразу же уничтожило. После произошел
разговор с непосредственной начальницей, которая неловко дала
понять, что такое тоже бывает, но ради спокойствия всех подобные
случаи стараются не афишировать. Латисе выдали денежное поощрение и
пообещали никогда больше к Диме не посылать.
Она опять была счастлива. А после…
счастлива вдвойне. И одновременна несчастна.
Она нашла сестру по матери. А мамы в
живых уже не было. Сестре исполнилось восемь лет, и она проживала в
одном из детских домов Второй земли.
Латиса бросилась подготавливать
документы на опекунство. Даже ее молодой человек был не против,
хотя, по большому счету, он вообще был существом инертным и его
мало что волновало. Ну, кроме того естественного, что происходит
между двумя особями разного пола.
Все шло отлично. И вот, когда все
разрешающие опекунство документы были практически на руках, к
Латисе домой явилась эта женщина. Таиси зашла, окинув хозяйку
цепкими глазами и Латиса, еще не зная, в чем дело, уже в душе
понимала, что все разрушилось. Все кончено. Все пропало. Сухие
глаза незнакомки не выражали ничего, кроме намерения получить то,
что ей нужно.