- И каким образом? — вызывающе
спросила Латиса, мгновенно разозлившись.
Шалье растерялся. От откровенной
враждебности в ее взгляде почему-то стало больно. Блеск ярости в
глазах напомнил о том дне, когда Мальтика узнала… Блеск, который
затуманил, поглотил ее разум и больше не выпустил из своих цепких
лап. Видеть подобного Шалье больше никогда не желал.
Он резко поднялся.
- Ближайшие дни я буду занят. Ты
можешь делать все, что угодно. Тихого пути.
Смотря, как торопливо он уходит,
Латиса так и не поняла, победила она только что или все же
проиграла.
***
Над проекцией Стекляшки суетились
крошечные, яркие точки. Живые существа. Живые куклы. Гууар так и
лежал в центре хижины, только на бок повернулся, скрутившись
колечком.
Так долго к этому идти и… никого.
Давно уже Шалье не переживал такого острого приступа дикого,
ноющего чувства одиночества. Он пережидал такие приступы, как не
смертельную болезнь — главное помнить, что рано или поздно пройдет.
Или хотя бы утихнет.
Ралье бы меня поддержал, подумал,
по привычке прижимая ладони к клавиатуре. Было страшно.
Неважно, нужно начинать. С
искусственной уверенностью пожелав себе вслух удачи, он напечатал
первую фразу. После ввода она возникала в голове Гууара, сказанная
неестественным голосом, призванным, в понимании Шалье, имитировать
божественный.
«Ты был болен и стал
здоров. Прими свою новую жизнь».
Гууар дернулся. Первый момент —
самый важный, Шалье выстроил датчик тепла на градус выше обычного,
чтобы увеличить его активность.
«Я дал тебе новую
жизнь».
Гууар поднялся и стал настойчиво
мотать головой. Шалье ждал. Потом подопечный вскочил, судорожно
оглядываясь и поспешил наружу. И застыл на пороге, разглядывая
площадку духов с незнакомой статуей посередине.
«Прислушайся».
Гууар не прислушался. Он глухо
зарычал и угрожающе ощетинил гребень на голове.
«Слушай дающего
жизнь».
Гууар ответил грозным клекотом,
вызывая на бой.
«Слушай
меня».
Шалье говорил до самого
пришествия ночного тумана. Только тогда подопечный, наконец, сдался
и послушно уселся у ног статуи, внимая божественному гласу. За
несколько прошедших часов он сделал много глупостей: бился головой
о землю, криками угрожал всему окружающему миру, убегал, но был
остановлен приступом неконтролируемого, никогда ранее не
испытываемого ужаса. Искал говорящего и не нашел, хотя вокруг не
было мест, где можно спрятаться от его зорких глаз.