- Думать придётся позже, - тревожно вмешался Джарри. – Пока надо
бы побыстрей вернуться и посмотреть, что происходит в Тёплой Норе.
Эти уже уехали.
Колр кивнул и первым пошёл к изгороди, к оставленным
машинам.
Пока торопливо шли в тягостном молчании, пока ехали, Селена
спешно приводила в порядок мысли. Что же произошло…
Перт привёз Ивара в храм некромагов в состоянии беспамятства. И
немедленно приступил к обучению, разглядев его просто
фантастический потенциал как некроманта, так и некромага – о
последнем ей сказал Коннор. Мальчик, обученный тёмными друидами,
получил знания и некромагов – возможно, целого курса, и ладно, если
только одного. Уж Перт наверняка использовал все возможности, чтобы
впихнуть в мальчика как можно больший объём знаний и умений.
Но в своём состоянии внутреннего небытия Ивар знал, что с ним
происходит. Он просто не мог двигаться так, как хотелось ему. Это
даже не небытие. Это осознанный сон. И мальчик умел прятать от
своих, по сути, новых хозяев свои желания и намерения.
Когда Перт решился его привести в сознание, Ивар уже знал, чего
хочет. Откуда-то он услышал о братстве – наверное, Перт, не обращая
на него внимания, обсуждал с Морганитом, например, дела Тёплой
Норы; обсуждал то, как Коннор и его ребята расправились с тёмными
друидами. И мальчик добрался до деревни, а Ирма помогла ему войти…
И сейчас, сидя в тёмной машине, Селена холодела от страха, что она
может увидеть, если войдёт в Тёплую Нору.
Она пыталась «услышать» младших братства, оставшихся в доме. Но
те «не отвечали», видимо надев браслеты, блокирующие её внимание.
Она сидела на узкой скамейке машины, смотрела на спокойных Коннора,
Хельми и Мирта. И не решалась спросить, чуют ли они по-своему, не
фонит ли, как говорил Трисмегист, Тёплая Нора чьей-нибудь
смертью?
Колр поехал сразу к себе.
Ильм, всё ещё мрачный, лишённый-таки браслета на вход, удалился
тоже к своему дому. Селена помнила, что он может пройти защиту
деревни. Но теперь браслет стал символом предательства – и
Белостенный слишком хорошо это понимал.
Джарри ещё только заводил машину во двор дома, а Селена уже
нетерпеливо рвала дверную ручку: только привычно ярко освещённые
окна слегка успокаивали её.
Как тамбур проскочила – не помнила, настолько была испугана. На
ходу стянула куртку – чисто машинальный жест, на входе чуть не
сбила кого-то с ног слишком резко открытой дверью. И встала на
пороге, лихорадочно оглядывая гостиную, оживлённую привычным гулом
и смехом детей… Сердце начало оттаивать: вроде всё как обычно.