Вениамин заснул, уткнувшись лицом Дине под мышку и засунув колени между ее ног. Руки его заблудились в ее рубашке и блуждали, пока не нашли впадинку между грудями. Ее тепло было словно мед и ласка после пронизывающего холода. Если б эта ночь могла длиться вечно!
Однако ночи не бывают вечными. Уже под утро день начал показывать свои когти, как будто грозил стать последним.
Стине повсюду искала Вениамина. Ханну тоже отправили на поиски, а следом за ней и всех остальных обитателей усадьбы. Никому не пришло в голову, что он может спать в зале у Дины. В этом месте пропавших вещей не искали.
Но громкие крики людей долетели до залы. И пробуждение обернулось позором. Вениамин сполз с кровати и хотел бежать вниз. Однако Дина удержала его и вернула на место:
– Подожди, Вениамин!
Сперва он сердито смотрел на нее. Потом опустил глаза. Рубашка на груди у нее раскрылась. Такой он Дину еще не видел. Это была чужая женщина со вздувшимися синими жилами и складками в углах рта.
Вениамин заплакал.
Она толкнула его в постель. Мягко. Неуклюже. Как самка, которая вдруг обнаружила, что ее детеныш вот-вот вывалится из логова. Потом встала, надела халат и вышла в коридор. Он слышал, как она кого-то зовет. Снизу донесся громкий и встревоженный голос Олине.
– Вениамин у меня! – крикнула Дина вниз.
Теплое эхо пронеслось над его головой и сладко согрело: «Вениамин у меня… Вениамин у меня…» Он плакал, потому что не знал, сможет ли продлить этот миг. И еще потому, что ему было стыдно.
Дина вернулась в залу и подошла к кровати. Протянула ему носовой платок, потрепала по волосам. Он не смел смотреть ей в глаза. Ее пальцы сжали его руку. Он ответил на пожатие.
– Я пришел потому, что он кричал слишком громко, – объяснил Вениамин.
– Я понимаю.
– Вообще я не бегаю по ночам от страха. Но он так ужасно кричал, – упрямо повторил он.
Взгляд Дины. Почему она так смотрит на него?
– Теперь я уже не боюсь спать один! – в отчаянии сказал он.
Она не ответила. Стояла как прежде.
– Почему ты не разговариваешь со мной, Дина? – рассердился он и впился ногтями ей в ладонь.
– Ты слишком шумишь, Вениамин, – наконец проговорила она.
– Но не так же, как русский!
– Кто тебе сказал, что стыдно бояться своих снов?
– Никто. – Вениамин растерялся.
Он сидел среди подушек, опустив голову.
– Только дураки ничего не боятся, у них просто не хватает на это ума! – твердо сказала Дина и освободилась от его руки. Потом она поставила перед умывальником ширму и занялась своим туалетом.