По комнате поплыл запах душистого мыла, и Вениамин, вздрогнув, подумал, что она моется холодной водой. Он лежал совершенно неподвижно, поворачивались только его зрачки, следя, как Динина рука берет с табуретки, стоявшей рядом с ширмой, одну вещь за другой. Наконец она вышла из-за ширмы, пристегивая к блузке брошку Ертрюд. Глаза ее были прикованы к брошке, пальцы двигались уверенно.
Он знал, что запомнит эту Дину, стоящую перед ширмой с изображением Леды и лебедя и прикалывающую брошку между грудями.
– Почему ты сказала, что только дураки ничего не боятся? Разве ты боишься?
Дина повернулась перед овальным зеркалом, проверяя, как сидит юбка, потом ответила:
– Конечно.
– Когда?
– Постоянно.
– Чего?
– Того, чего нет. Того, что я не сделала или не сделаю.
– Как это?
– Мне следовало куда-нибудь уехать… Туда, где хороший учитель научил бы меня играть на виолончели.
Она остановилась посреди комнаты. Как будто собственные слова удивили ее.
Вениамин вздрогнул и насторожился, словно она подняла руку для удара.
– Ты меня обманываешь! Ты умеешь играть! – быстро сказал он.
– Нет. – Она подошла к кровати и встряхнула его. – Вставай, соня!
Слезы обожгли ему глаза. Это было унизительно.
– Ну? – весело сказала Дина. – Кажется, ты явился ко мне без штанов и рубашки?
Он кивнул, его охватил мучительный стыд оттого, что в доме, где он спал, не оказалось его штанов. Он даже заплакал.
Дина вышла из комнаты.
Когда она вернулась с его одеждой, он уже принял решение.
– Можно я и сегодня буду спать с тобой? – быстро спросил он, слова спотыкались друг о друга.
Она протянула ему одежду и отвернулась.
– Нет, но ты можешь спать в южной комнате.
– А я хочу здесь!
– Нет. У тебя должна быть своя комната.
– Почему?
– Тебе уже одиннадцать лет.
– Плевать я на это хотел!
– А я – нет!
– Я могу спать в чулане. – Он кивнул на большой чулан, где хранилась одежда и еще стояла кушетка Иакова.
– Нет.
– Потому что все говорят, будто Иаков спал там, когда ты на него сердилась?
– Кто это говорит?
Он увидел ее глаза и быстро одумался:
– Не помню!
– Не повторяй чужих слов, тем более если не помнишь, от кого ты их слышал.
– Хорошо. Но Иаков умер, ему больше не нужно то место.
Стало тихо. Почему вдруг стало так тихо?
– Ты однажды сказала, что в доме Стине нет привидений. Хотя там и повесился Нильс, – задыхаясь, скороговоркой проговорил он.