– Мне некого просить, кроме тебя.
– Значит, это серьезно?
– Да!
– Ну а если тебе выйти замуж? Тогда бы ты была уже не одна, – наугад сказал он.
По их лицам скользнула тень – это за окном каюты пролетела чайка.
– Это мне уже предлагали.
– И что же ты ответила?
– Это было очень давно… Я спросила, кого мне прочат.
– И тебе предложили кого-нибудь?
– Да.
– Кого же?
– Тебя, Андерс!
Он вспыхнул. Но заставил себя поднять на нее глаза. Он ждал ее презрительного взгляда. И не дождался.
– О чем только люди не болтают! Я помню эти разговоры, когда ты отписала мне шхуну.
– Может, они были правы, – медленно проговорила Дина.
– Правы? В чем?
– Что мне следовало выйти за тебя замуж.
– Мало ли кто что считает, – сказал он и продолжал, не позволив ей прервать себя: – А теперь, значит, ты надумала уехать в Копенгаген, потому что здесь нечем дышать?
– А ты принял бы мое предложение? Если б я его тебе сделала?
– Если б ты сделала мне предложение?
Он в растерянности провел руками по волосам.
– Да, если б я предложила тебе жениться на мне.
– Я бы согласился, – просто сказал он.
Дина вздохнула.
– И что же тебя больше привлекает: я или Рейнснес? – спросила она.
Он долго смотрел на нее, потом ответил:
– Должен признаться, что из-за Рейнснеса я не взвалил бы на себя такую ношу!
– И как думаешь, чем бы все это у нас кончилось? – спросила она.
– Да уж добром не кончилось бы.
– Почему?
– Ты бы встретила русского. А я сбежал бы в Берген, – честно признался он.
– А если б я не встретила русского?
– Тогда кто знает…
– Но теперь русского уже нет.
– Это для меня его нет, а для тебя…
– Почему ты так думаешь?
– У тебя появились седые волосы, я вижу их даже здесь, в сумраке. Ты не спишь по ночам, и бодрости в тебе не больше, чем в вяленой треске. От тебя остались одни глаза. А теперь к тому же ты хочешь сбежать из дому. Пуститься в дальнее плавание.
Она не могла удержаться от смеха. Они весело, но серьезно смотрели друг на друга.
– А если б я тебя спросила, хочешь ли ты теперь взять меня в жены? – вдруг сказала она.
Он долго размышлял, как можно увязать все это вместе, а потом сказал:
– Если б ты спросила меня об этом, а потом уехала в Копенгаген?
– Если б я спросила тебя об этом, а потом уехала с тобой в Берген.
– Мне пришлось бы ответить тебе «нет», – прошептал он.
– Почему?
– Я не могу жить с женщиной, все мысли которой заняты покойником.