Приключение резко теряло остатки
романтического флера, грозя закончиться в канаве с перерезанной
глоткой. Хотя, в крайнем случае, всегда можно будет попытаться
вломиться в замок, главное успеть вовремя бросить оружие и сдаться
живьём, а там мне будет гарантировано место проживания и питание.
Впрочем, опять же увидев когти, могут и сразу сжечь на костре как
нечистую силу, вместо помещения в уютную сырую темницу. Возможно,
мне следует пробиваться прямиком в подземелья и, выбрав камеру
поближе к двери, запираться изнутри, а только после этого
сдаваться? Но ведь могут и вход в темницы замуровать напрочь, лишь
бы избавиться от явно замыслившей что-то недоброе нечисти.
Кто ж поверит, что какой-нибудь демон
– а кем ещё в средневековье могут счесть человека с когтями –
вздумает самостоятельно упечь себя в тюремную камеру только для
того, чтобы обрести крышу над головой и возможность питаться хотя
бы баландой. Да никто не поверит, если не знает, как живут многие
студенты в двадцать первом веке. А в темнице хотя бы за аренду
жилья платить не надо, как и раздумывать о том, сможешь ли обедать
в течение следующей недели, если сегодня напьёшься с друзьями –
впрочем, решения всегда принимались в пользу выпивки, ведь
пообедать можно зайти к кому-нибудь из тех же друзей. Хотя на
второй год такой жизни начинаешь забывать, как выглядит обед из
трёх блюд, а вся еда начинает именоваться исключительно закуской.
Эх, молодость, молодость, вот были времена, всегда находили выход
из любого положения, а главная проблема – кто пойдёт ещё за пивом,
потому что мало взяли – решалась броском монетки.
А тут – куда ни кинь, всюду клин, и
даже пива не купишь, потому что не можешь объяснить, чего хочешь, а
показывать пальцем опасно для жизни. Разве что захватить пивоварню,
взять заложников и несколько недель делать вид, будто формулирую
требования, думаю, это даже местные поймут. Но ведь когда у них
горло пересохнет, возьмут штурмом, наплевав на заложников, пиво
варить – не велика наука, всегда найдут нового пивовара, взамен
зарезанного захватчиком.
Доселе мне удивительно везло, не
попадалось ни одного прохожего, идущего в том же направлении, что и
я, или навстречу, а те, кто пересекал мой путь, слишком спешили,
чтобы обращать на меня внимание и тем более рассматривать. Но за
очередным поворотом я увидел мужчину, опирающегося рукой на стену.
Он беседовал с какой-то девушкой, которую я за его спиной толком не
видел, но некоторые замеченные детали мгновенно привлекли моё
внимание. Я твёрдо решил, что мне просто необходимо рассмотреть её
получше и, если я не ошибся, поговорить. Но её собеседник вряд ли
обрадуется появлению странно одетого типа, дружелюбно помахивающего
тесаком и лопочущего что-то на непонятном языке.