Подняв глаза на вошедшего, Дмитрий, окинул его презрительным взглядом.
— Да что-то загостился, — ответил молодой человек. Скарятин достал из кармана все деньги в количестве пятидесяти рублей и золотые часы, по контуру украшенные бриллиантами и положил все на стол перед купцом. — Это тебе за услуги.
Кавелин проворно схватил часы и начал вертеть в руках.
— Золотые что ли?
— Сомневаешься? — надменно осведомился Дмитрий, полнимая бровь.
Купец промолчал. Михаил Емельянович быстро схватил часы и начал крутить в руках. Прикидывая в уме, что за часы можно выручить не менее трехсот рублей. Это была не маленькая сумма. Наверное, его полугодовой заработок в лавке.
Раздался шорох, и Кавелин быстро сунув часы и деньги за пазуху, обернулся. Вошла Глаша с красными от слез глазами.
— А явилась! Девка блудливая! — проскрежетал Михаил Емельянович. И зло, смерив высокую фигуру Дмитрия взглядом, произнес. — Счастливого пути Ваше благородие, надеюсь, больше не свидимся.
Проворно направившись к Глаше, которая стояла у дверей, Кавелин грубо схватил дочь за плечо и выволок ее в сени. Захлопнув за собой дверь, купец вытащил Глашу на улицу, и со всего размаха залепил ей пощечину. Глаша ахнула и отбежала от отца, закрывшись руками. Прекрасно понимая, за что осерчал отец, она боялась даже поднять на него глаза.
— Говорил, держись от него подальше! — взревел Михаил Емельянович, вновь приближаясь к дочери. — Сейчас я научу тебя уму разуму!
Кавелин вновь приблизился к дочери, которая пятясь, боязливо прижалась к поленнице дров, что стояла во дворе. В этот момент во дворе появился Скарятин. Сразу же оценив ситуацию, он быстро приблизился к Кавелину и схватил твердой ладонью занесенную для удара руку Михаила Емельяновича.
— Не хорошо быть женщину, — жестко произнес Дмитрий, ощущая некую свою вину в том, что Кавелин осерчал на Глашу. Кавелин опустил руку и, обернувшись на Скарятина, зло оскалился.
— Ишь защитник нашелся! Уезжайте Ваше благородие, Вы уже сделали свое дело!
Кинув быстрый взгляд на девушку, которая с тоской и болью смотрела на него, Скарятин отвернулся, заметив, что ее глаза увлажнились от слез. Понимая, что ему не по душе все эта сцена Дмитрий проворно нахлобучил шляпу, что была у него в руках и, бросив последний взгляд на Глашу, направился к воротам, за которыми его уже ждал извозчик.