Пока
дожидались поезд и следователя, Шербан успел купить пирожок,
который с завидным аппетитом жевал. И даже не опасался ведь — еда
на вокзале та еще лотерея. А путь долгий… Я же сжимала в руке цеду.
Скорее всего прислал ее Фонсо. Но прочитать так и не решалась.
Вдруг он там написал нечто такое, что испортит и без того не самый
позитивный настрой?
«Надеюсь,
ты хотя бы с мамой встретишься. И будь осторожна. Иначе еще одной
дуэлью дело вряд ли ограничится».
Я тоже
надеялась, что больше никаких разборок у них с Падуану не будет.
Аккуратно стряхнула пепел от сгоревшей цеды в урну и
осмотрелась.
Следователя
все еще не было видно. Я уже начала нервничать, и даже абсолютно
спокойный вид Шербана на меня не действовал. Он изредка бросал на
меня недоуменные взгляды, когда я в нетерпении начинала стучать
ногой по основанию скамейки.
Мы стояли
на перроне перед входом в вагон, раздался уже последний,
предупреждающий гудок — скоро отправление.
— Билеты, я
так понимаю, у него, да? — с тоской поинтересовался я.
— Да. Не
беспокойтесь, господин Падуану успеет.
И
действительно — спустя пару минут показался господин столичный
следователь. Он ничуть не торопился, шел чеканным шагом, впечатывая
трость в брусчатку.
Невозмутимо
поздоровался, внимательно осмотрел нас с помощником и
кивнул:
—
Пойдемте.
Проводник
повел нас мимо купе первого класса. Однако… Не скупится ведомство
особо важных следователей.
В нашем
распоряжении оказалось двойное купе — два отсека, разделенных
дверью. Мне выделили тот, который не имел выхода в коридор.
Предусмотрительно, конечно. Хотя сбегать было не в моих же
интересах, да и не смогла бы при всем желании.
Когда наши
вещи занесли, Падуану неожиданно произнес, закрывая между нами
дверь:
—
Располагайтесь, отдыхайте.
Я с
удивлением уставилась на возникшую перед носом преграду. Это такой
намек, чтобы не высовывалась? Вряд ли бы он так демонстрировал
заботу о мне.
Вот только
стоило мне присесть на диван и поправить подушку, как голова
неумолимо потянулась к той. Глаза закрылись и открываться не хотели
категорически. Сил продолжать эту борьбу не осталось, и я уснула,
сморенная бессонной ночью и усталостью.
Не знаю
сколько я проспала, но проснулась резко и внезапно, с жуткой
головной болью. За окном виднелась приближающаяся станция, поезд
замедлялся. Название пока видно не было, поэтому понять, как долго
мы уже в пути, не получалось. А искать часы было лень.