На этом
моменте я замолчала. Об этой части истории старалась вспоминать
меньше всего. Просто взяла воспоминания и запечатала, задвинула в
угол. Наделялась, что они как старое тряпье истлеют, если к ним не
возвращаться, рассыпятся прахом. А сейчас я открыла сундучок, а
оттуда пахнуло острой тоской, от которой заслезились глаза и свело
горло. Проклятое сердце сжалось.
–
Минуту.
Я подняла
палец, выбралась из кресла и на ослабевших ногах побрела в ванную.
Там умылась холодной водой. Напряжение немного отпустило. Это
просто внезапность, только и всего.
– Все в
порядке? – забеспокоился Ионит.
Лихорадочно
блестевшие глаза, взгляд с безуменкой, яркий румянец и нервная
улыбка – разумеется не в порядке. Но мне нужно выдернуть этот
ледяной осколок из груди, вырвать с корнем, чтобы больше не мешал
мне дышать свободно, не давил на сердце. Тем более раз уж начала
это делать, нельзя останавливаться на полпути.
– Да, –
проскрежетала я. Растерла горло руками и продолжила рассказ. –
Родители узнали, что за мной ухаживает другой молодой человек, тоже
медик, а я эти ухаживания принимаю. – Я поморщилась и запила горечь
на языке горечью коньяка – вишня почему-то не ощущалась, будто
сгорела. – Мама обрадовалась, а отец – сначала был против, но,
когда разузнал о семье того мужчины, успокоился и, как мне
казалось, смирился. Хотя может ждал, когда… Подходящего случая, в
общем. Ведь он так просто не отступает никогда. А вот Альен, он
даже не стал делать вид, что все вот так закончится. Я вновь не
обращала внимания и терпела его назойливое присутствие где-то на
задворках своей жизни. Ну как муха, жужжащая где-то, но особо не
мешающая, как мне казалось. И в один день, когда мы с тем человеком
гуляли в парке, случайно встретились с отцовским адъютантом. – Я
вновь невпопад захихикала. Ионит уже без удивления смотрел на мои
перепады настроения. – Он нам говорил такие гадости, ты бы слышал,
– я спрятала лицо в ладонях, сдерживая смех. – Что за дурная
привычка — вот так выяснять отношения и доказывать свои якобы
чувства. И это военный, привыкший к жесткой дисциплине. Не понимаю.
Мой спутник даже не успел никак не отреагировать кроме как
удивиться. А вот я успела открыть рот. И устроить такое же
безобразие. Ох как я кричала, какими словами бросалась. Но ведь
достал, действительно достал, сил уже никаких не было. Накопилось
все и прорвало. Возможно присутствие другого мужчины повиляло.
Ладно ко мне цепляться, я привыкла, а вот к нему… И тогда я
выкрикнуло то, что в общем-то потом траурным венком и легло на гроб
моей карьеры. «Ты еще пожалеешь, что связался со мной. Крепко и
сильно пожалеешь, ноги не унесешь. Берегись!» Не буду
оправдываться, что сказано это было сгоряча. В тот момент я
действительно была готова на самые ужасные поступки, на которые
только способна. Охрана успела вовремя, что и спасло тогда,
отсрочив исход. Не просто охрана, императорские гвардейцы. Меня,
как опасную преступницу конвоировали оттуда. Более того, – я
невесело усмехнулась, – запретили посещать парк в течение месяца.
Не многие могут подобным похвастаться. Ведь, как говорят, это место
так благоприятно влияет на людей, что сводит агрессию на ноль. Не
заметила. – Глубоко вдохнула, выдохнула. – Ну а теперь переходим к
кульминации. Извини за долгую и подробную подводку, но так нужно,
поймешь.