Наконец, произнесли последнее
слово.
Я вздохнула и с усилием вызвала почти
потухшую Искру. От локтя, скрытого рукавом, до кончиков пальца
прошёл разряд, вспыхнули огоньки.
Повернулась к сыскарю. Тот уже
протягивал мне руку.
Моя холодная, чуть дрожащая, и его —
сильная, теплая ладонь. Он уверенно сжал мою руку. Искры вспыхнули
— его чуть ярче, мои тусклее, и все. Договор заключен.
Отныне не смогу разгласить полученные сведения.
— Теперь расскажете? — обратилась я к
сыскарю.
Ладонь пришлось с силой вытянуть из
его хватки. Как ни в чем ни бывало Падуну еще раз сжал мою руку,
потом фамильярно похлопал по ней другой и заявил:
— Знаете, поздно уже. — Он начал
подниматься, наконец, оставив мою руку в покое. — Вы сами сказали,
что мне отдохнуть нужно.
Я ошарашенно на него уставилась. То
ли все-таки разбить о его голову чернильницу, то ли в восхищении
поаплодировать.
С трудом сдерживая истерическое
хихиканье, я кивнула.
— Отдохнуть вам ну очень нужно. Как
ваш консультант по врачебным вопросам вам говорю.
Падуану поднялся.
— Жду вас завтра у себя в десять
утра.
Я тоже поднялась и протянула ему
руку.
— Надеюсь, сработаемся, — произнес
сыскарь, крепко сжимая мою ладонь ещё раз.
Я тоже на это надеялась. Только вот в
то, что он действительно будет отдыхать, совсем не поверила. Ему же
хуже, а, значит, теперь уже и мне.
И в этот момент раздался стук. Два
подряд, третий через секунду, четвертый через две. Не сказать, что
в этот раз я была рада Рэду.
— Ждете гостей? — поинтересовался
Падуану.
Я пожала плечами. Этот гость, не
дождавшись, пока откроют, может и сам зайти. Правда, прежде чем
зайти в комнату, постучится еще громче, покашляет. Ве-ежливый.
— Пойду открою.
Рэду действительно уже стоял в
коридоре.
— Я не одна, — тут же произнесла
тихо.
— И тебе здравствуй, — хмыкнул он. —
Что, наконец мужика себе завела?
Я приложила ладони к тут же
разгоревшимся щекам.
— Ты чего такое говоришь? — Я
понимала, что он не всерьез, а все равно что-то царапнуло в
груди.
— Ладно-ладно, шучу я, — вздохнул он.
— И чего им на ночь глядя хворать вздумалось? Пойду я тогда. Не
буду тебе мешать.
— Это не пациент. Ко мне пришел
столичный следователь.
Светло-серые глаза Рэду тут же
потемнели до цвета предгрозового неба.
— И по какой же причине он приходит
столь поздно?
— Ты знал, - ахнула я. — Ну да,
конечно. Все время забываю, что в Брышеве новости разлетаются как
ветер.