За соседним
столом расположилась прелюбопытная компания. Молодой, щеголеватый
парень со смазливым до приторности лицом, приблизительно одного со
мной возраста, и мужчина лет тридцати пяти, с уже намечающимся
брюшком и роскошной лопатообразной бородой. И если первый одет был
модно, даже чересчур, то второй — по-простому, скромно, но вещи
явно добротные, аккуратные. Сразу пришла мысль, что парень —
нездешний, мужчина — местный. Ну или первый — из крупного города,
может быть даже Фокшана или Сэлажа, а второй — из
провинции.
В общем,
парочка странная.
Хотя,
может, все проще — случайные попутчики, которые пережидают
вынужденную остановку в Дымбовице, пока где-то там замело
пути.
Или… А
много чего еще я начала выдумывать. Наверное, так на меня влияло
общение с Падуану. Строю всякие странные предположения, прихожу к
выводам по замеченным мною деталям. Вот будет забавно, если
выяснится, что все мои догадки — выстрелы в молоко.
Не
сомневалась я в одном — парень мне не нравится. Какой-то он
отталкивающий и подозрительный. Будто играет, а не ведет себя
по-настоящему. Глазами рыскает по залу. Соседу своему улыбается, но
как только переводит взгляд в сторону — расчетливый блеск, поджатые
губы. И движения вроде бы вальяжные, плавные. Но нет-нет да и
мелькнет резкость, нетерпеливость.
—
Заждалась? — выдохнули мне на ухо.
— Фонсо! —
пискнула я.
И тут же
подскочила и повисла на шее у брата.
— Хвостик,
я тоже рад тебя видеть.
Я сделала
вид, что не услышала обращение. Дурацкое прозвище, которое
прицепилось ко мне так давно, что казалось, будто братец всегда
меня так называл. А может, так оно и было. Подумаешь, все время
ходила за Фонсо хвостиком. Но это же не повод меня так
называть.
—
Рассказывай! — выпалила я, как только уселись за стол.
Далеко
брата я не отпустила — вынудила сесть рядом. Впрочем, он не
возражал.
А меня
распирало от желания все время касаться его — соскучилась же
безумно. Хотелось вообще прижаться, спрятать голову у него на груди
да так и застыть. Желательно навечно.
Так уж
сложилось, что брат — самый близкий для меня человек. Наверно, даже
ближе родителей.
Фонсо
никогда не жаловался на тяготы своей службы. Говорил, что это его
выбор, поэтому смысл теперь жалеть о чем-то, возмущаться. Да и
нравилась ему эта стезя.
Вот и
сегодня — ни слова о том, как ему нелегко приходится. Только
шутливые байки, забавные случаи, курьезы. Все, чтобы рассмешить
меня.