— Напротив! — с воодушевлением воскликнул Дуглас. — Не
подумайте, конечно, что она была какой-нибудь живодеркой и получала
удовольствие от этого процесса. Она делала это для того, чтобы
спасти несчастных птиц от лишних мучений. Дело в том, что у нее был
такой огромный опыт, что курицы даже не успевали почувствовать
боль. Хлоп — и головы уже нет!
И Дуглас громогласно рассмеялся, как будто рассказал на редкость
смешную шутку.
Петер старался держать свои эмоции под контролем. Но он все-таки
не вытерпел и выразительно скривился. Затем украдкой покосился на
меня.
Представляю, что он обо мне сейчас подумал. Как там у нас
говорят? От осинки не родятся апельсинки. То бишь, если моя бабушка
была садисткой, обожающей мучить и убивать животных, то не
передались ли мне ее склонности по наследству?
— Никакой опыт не приходит сразу, — негромко, словно беседуя
сама с собой, проговорила я. — Полагаю, ей пришлось немало
потрудиться, чтобы обрести такие умения.
— Ага, — радостно подтвердил Дуглас, не уловив двойного дна в
моих словах.
Я украдкой хмыкнула. Что и требовалось доказать. То бишь, моя
бабка все-таки получала удовольствие от всего этого. Иначе с чего
вдруг ей пришла в голову столь дикая идея?
— О вашей матери вообще много говорят в округе, — с какой-то
странной интонацией произнес Петер и вновь бросил на меня быстрый
взгляд.
— Ага, — опять подтвердил Дуглас. Немного помрачнел и добавил: —
Жаль, что я ее почти не помню. Она умерла, когда мне было всего
пять лет.
— Умерла? — с непонятным сарказмом переспросил Петер. — Мне
рассказывали, ее убили. При чем сделали это собственные слуги.
Я невольно потянулась к бокалу, к которому не прикоснулась с
начала обеда. Промочила губы, стремясь успокоить нервы.
Чем дальше — тем страшнее. Что-то мне ну очень не нравится
семейная история Терезы Трей.
Дуглас надулся, как будто слова Петера его чем-то обидели. С
вызовом вздернул подбородок и отчеканил, глядя в глаза зятю:
— Да, убили. Но негодяи, сделавшие это, были наказаны со всей
строгостью закона!
— Я в курсе, — сухо подтвердил Петер. — Но, знаете, меня все
гложет мысль: какие причины были у этого преступления? Все-таки,
согласитесь, это очень необычно. Так жестоко расправиться с
женщиной…
— Мне неприятна эта тема, — отрезал Дуглас. — Не забывайте, что
говорите о моей матери. Пусть я ее почти и не помню, но все же.