— Ты это, не горячись, — посоветовала я парню, опасливо
поглядывая на занесенное над моей головой оружие. — Успокойся,
остынь. Никакой трагедии ведь не случилось. Не делай глупостей, о
которых ты потом пожалеешь.
— Я не уйду без тебя! — Роб упрямо мотнул головой. Он не кричал,
говорил вполголоса, но от этого мне было еще страшнее. — Тереза.
Мне очень жаль, но…
Договорить он не успел.
Я так и не поняла, что же случилось через мгновение. Только что
влюбленный дуралей стоял передо мной, как вдруг неведомая сила
откинула его далеко назад и протащила по влажной от ночной росы
земле, глубоко вспахав ее тем самым.
Я ощутила, как в лицо дохнуло порывом горячего ветра, от
которого разметались распущенные на ночь волосы. Над неподвижно
лежащей фигурой моего несостоявшегося убийцы воздух слабо
серебрился, как будто подсвеченный чем-то.
Это еще что такое? Новое проявление моего дара? Но я ничего не
делала!
— Прошу прощения, что прервал такую занимательную беседу,
баронесса Теоль, но мне показалось, что вы не будете против.
О небо, а это еще кто такой пожаловал? Голос был мне совершенно
незнаком. Настолько хриплый, как будто его обладатель имел
несчастье сильно простудиться.
В густой тьме, отбрасываемой сараем, заплясал веселый рыжий
огонек, слетевший с пальцев того, кто так неожиданно пришел ко мне
на помощь.
Я думала, что мой лимит способности удивляться на сегодня
исчерпан. Но ошибалась. Потому что оказалось, что незнакомец стоял
совсем рядом от меня — буквально в нескольких шагах.
Как, ну как я не почувствовала его присутствия раньше? Это
просто немыслимо! Такое чувство, будто он возник из ниоткуда.
Огонек тем временем поднялся выше, и на дне зрачков незнакомца
заплясали красноватые отблески магического пламени. Тут же все
посторонние мысли вылетели у меня из головы. Я завороженно
сглотнула слюну и широко распахнула глаза.
Забавно, я никогда не верила в любовь с первого взгляда. Даже к
Вадиму сначала я испытывала лишь симпатию, которая со временем
переросла в нечто вроде привычки, густо смешанной с чувством
ответственности, а позже — и жалости. Но теперь, глядя на
незнакомца, я вдруг осознала, что мое сердце отныне навсегда
принадлежит ему.
Нет, он не был красавцем, как тот же Петер. Его лицо словно все
состояло из неправильных углов. Высокие скулы, настолько острые,
что, наверное, о них можно было порезаться. Нос с некрасивой
горбинкой. Тонкие губы, искривленные в саркастической усмешке.
Хитрый прищур глаз, сейчас почти алых из-за бликов танцующего во
мраке огня. И светлые волнистые волосы, в беспорядке падающие на
плечи и перехваченные на лбу черным шнурком. Одет незнакомец был
очень просто: кожаные узкие штаны, заправленные в высокие и изрядно
запыленные сапоги, темная рубаха навыпуск.