«Должно быть, чиновникам нужны эти
данные для того, чтобы не допускать подобное впредь. Какая разница,
на что она тратила эти деньги, если их уже нет...» — мрачно
размышлял Терри. От тяжелых мыслей его постоянно отвлекала
необходимость воевать с громоздким чемоданом. Кастелян, должно
быть, разозлился из-за ремня не на шутку — сославшись на несколько
нарушенных пунктов устава школы, выдал отчисленному студенту вместо
его собственного чемодана какое-то обитое клетчатой тканью
недоразумение с ненадежной ручкой. Терри проглотил и это, удивляясь
своему противоестественному спокойствию.
Разболтанная ручка оказалась
совершенно негодной. Терри даже не успел покинуть территорию школы,
как казенный чемодан упал на брусчатку. Латунные застежки не
выдержали и крышка откинулась. Терри опустился на одно колено и
закрыл ее, но подниматься больше не захотел. Так и сидел рядом,
задумчиво обводя подушечкой пальца ребристую поверхность застежки и
глядя в одну точку.
Ярвин, который шел позади, как
телохранитель, сперва постоял в отдалении, а потом поравнялся с
Терри.
— Долго будешь сидеть? — спросил
гвардеец.
Терри помолчал, не сразу поднял
голову, чтобы ответить.
— Пока не пойму, куда теперь
идти.
Ярвин оглянулся. До дежурки
привратника оставалось шагов двадцать пять. К высоким кованым
воротам вела вымощенная дорожка. Терри остановился примерно на
середине пути, внезапно решив, что не двинется с места без нового
плана.
— Для начала нужно выйти отсюда, —
просто сказал гвардеец.
Терри поставил чемодан и
демонстративно сел прямо на него. Так было даже удобнее.
— Мне некуда торопиться. Все
имущество конфисковано в пользу короны. Родственники, уверен,
выставят меня за порог еще быстрее, чем это сделал Пауро. Я не
знаю, где буду ночевать и что есть, пока школа собирает мои
бумаги.
Гвардеец озадаченно почесал висок.
Вряд ли он представлял себе ту Бездну, которую так ясно видел
Терри. Когда-то перед ним расстилалась ясная и простая дорога. С
дипломом он мог начать военную карьеру, повторил бы путь деда и
прадеда. Больше того, выпускник Королевской военной школы мог сам
выбрать цвет гвардейского мундира: синий, зеленый и даже черный!
Быть может, однажды сын Лассель Риамен стал бы таким же
самоуверенным подонком как Антеро Риттау, который явно носил знаки
отличия сотника, раз Пауро чуть ли не обнимался с ним.