— Ладно. С сортировкой решим, может, она вообще не понадобится,
если твои откровения от Софа в плане воды сработают. Но мы потратим
очень много кузнечного угля…
— Все лучше, чем хоронить собственную армию, так?
С этим молодой король согласился.
Следующая неделя прошла под звездой бесконечного бардака и
стирки.
Сначала новые распоряжения монарха были донесены до гвардии:
постираться, организовать пункты кипячения воды, обработать в
кипятке все личные фляги, исключить из пользования кожаные мешки и
бурдюки. Всем было выделено самое дешевое и паршивое мыло, которым
пользовались прачки.
После того, как порядок был наведен в рядах элитных войск, а
снабжение чистой водой — обеспечено, гвардию отправили собирать
чаны для воды, а также доносить, именем короля, распоряжения до
сотенных в войске. Параллельно Кай Фотен собрал армейские чины из
числа аристократов, которым сообщил о новых порядках на время
буйства желудочной болезни.
— Но Ваше Величество! Никогда так не делали, зачем?
— Да, Ваше Величество, при всем уважении…
— А вот во времена моего деда…
— Никогда такое не нужно, да и кто сказал, что дело в
воде?..
Я и Вила де Шонц стояли рядом с королем и просто тонули в потоке
этого нытья.
— И какой глупец это вообще придумал? — фыркнул один из
маркизов, которого папенька-герцог притащил на это совещание.
Его слова поддержали и другие молодые аристократы, которые
просочились в комнату из-за своих армейских чинов. Ситуация
накалялась.
— Предположим, это придумал сам Соф, — подал голос я, едва
сдерживая возражения.
Губы маркиза скривились в презрительной усмешке:
— Что, господину Тинту, — парень открыто меня оскорблял, так как
на моей шее сейчас висела цепь с баронским жетоном, — снизошел сам
Мудрец и рассказал, как бороться с болезнями?
Я ощущал, как где-то в груди поднималась волна ярости. Это был
высокий, с меня ростом молодой человек со светлыми волосами и
какими-то невыразительно-тонкими чертами лица. Вялый, маленький
подбородок, отсутствие скул, общая ленца движений. По общему виду
маркиза было понятно, что о реальном бое у него было весьма
отдаленное представление: ни один человек в здравом уме не
променяет стеганную кожаную куртку, которая может задержать
скользящий удар и дает достаточно простора для движения, на легкий,
но узкий камзол, в котором сейчас щеголял этот умник. Короче, я в
полной мере почувствовал классовую ненависть между боевым офицером
и штабной крысой, которая лежала во множестве армейских историй и
баек из моего мира.