* * *
После хорошего отдыха голова ясная, самочувствие бодрое, а
настроение боевое – можно и с Мухомором поработать. Как он там
поживает? А ну, подать его сюда, будем разговоры разговаривать!
Благо, народ по делам разошёлся, никто нам не помешает.
В подвале промозгло и пахнет плесенью. Мокрицы, каждая со сливу,
а некоторые – побольше, забились в щели; не успевшие
спрятаться громко захрустели под сапогами.
– Дядя Миша, ты ещё здесь? – я ударил кулаком в дверь.
– Здесь, здесь. Куда от вас денешься? – голос у Мухомора что-то
унылый.
– Чуток потерпи, – сказал я, – сейчас выпущу. Только ключ
найду.
– Чё искать? – дверь отворилась. – Заходи, не заперто.
Вот те на! Я озадачился: какой болван оставил камеру открытой?
Арестованному положено сидеть под замком. Конечно, дальше Ограды не
убежит, но всё ж непорядок!
– Почему такой мрачный, дядя Миша? – я постарался скрыть
растерянность. – Может, покормить забыли? Так мы это дело
исправим.
– Кормили, – грустно сказал Мухомор, – кажись, вчера и
поужинал.
– Ладно. Сообразим, что пожевать. Идём наверх, что ли?
От утренних деликатесов ничего не осталось, но еда попроще
имелась, вдобавок Ольга наварила щей. Потчевал я Мухомора, как
родного; ешь, дядя Миша, не серчай, если что не по нраву! Тот поел:
от щей не отказался, ни салом, ни малосольными огурчиками не
побрезговал. Вижу, расслабился мужик, подобрел. Стало быть, можно
начинать душевную беседу.
– Что, – посочувствовал я, – так и сидишь?
– Так и сижу. Ольга сказала, мол, хочешь, оставайся, а хочешь,
ступай себе домой, никто не держит. Завтра на суд явишься, там и
решим, что с тобой делать.
– Понятно, – закивал я, – у нас, конечно, лучше. Накормят и
напоят. Ладно, живи, если понравилось. Пусть хотя бы тебе
хорошо будет. А я, понимаешь, второй день мучаюсь разными мыслями,
всё сообразить пытаюсь, зачем тебе столько ножей? Не хочу знать, ни
где взял, ни кому отдать хотел. Просто разъясни – зачем?
Мухомор сильно удивился, взгляд участливым сделался, таким
взглядом на безнадёжно сбрендившего смотрят.
– Дело-то ясное, гражданин начальник, – сказал барачник. – В
хозяйстве любая железяка сгодится.
– Рыбку, почистить, деревяшку построгать, – согласился я. –
Слышал. В эти сказки даже такой наивный мент, как я, не
поверит. Признался бы, что побарыжить захотел, на водочку с
табачком заработать, я бы понял.