умеешь? – достигла его слуха фраза Рейна. Генри украдкой скосил глаза: альянсовец стоял за креслом хозяйки, оживленно жестикулируя и смеясь, смеялась и сама Элеонора.
– Есть, – прикрываясь веером в светской манере, отвечала та.
– Позволь, угадаю. Наверное, кокетничать.
Молодая женщина сперва притворилась рассерженной, а потом звонко расхохоталась.
– Хочешь сказать, что то, чем я сейчас занимаюсь, настолько скверно выглядит?
– Что вы, прекрасная мадемуазель! – Рейн театральным жестом прижал ладонь к груди. – вы раните меня в самое сердце!
– Кажется, я знаю, – послышался еще один знакомый голос, который, впрочем, здесь не слыхали с самого начала праздника, – она не умеет истерить по любому поводу и чваниться. Зато у нее отлично получается морочить нам головы!
– Эмилио! Ну наконец-то! – радостно воскликнула хозяйка, послышался шорох одежды, потом возгласы приветствий, свидетельствующие о том, что за столом скоро станет тесно. Впрочем, на этот раз Генри не стремился меняться с новоприбывшим. Приди Вальдес на пару часов раньше, можно было бы еще подумать, но сейчас он привык к новой застольной компании.
– Кстати, Элеонора, ты восхитительно поешь, – произнес Эмилио. – И танцуешь великолепно.
«Подхалим», подумал Генри.
– Присоединишься к нам? – осведомилась хозяйка.
– Чуть позже, – пообещал припозднившийся гость, – я еще должен успеть кое с кем поговорить… Но сначала…
Генри вдруг осознал, что с созерцанием недоеденного куска и медитацией на вилку пора завязывать: еще немного, и Альянс опередит их во всем, даже в праве на внимание хозяйки. Призрак и Ветер явно ничего предпринимать не собирались: ждали действий от него. Поборовшись со здравым смыслом и убедив его немного ослабить хватку, он отодвинул стул и поднялся.
– Эл, – произнес он, стараясь не смотреть в глаза хозяйки: слишком уж боялся своего отражения в них, – не составишь ли мне компанию на следующий танец?
Над столом повисла тишина: все замерли в ожидании её реакции – кто с любопытством, кто со злорадством, кто с нетерпением. Элеонора слегка удивленно приподняла брови.
– Не знала, что ты любишь танцевать… Конечно, я не против.
Она протянула руку, кавалер поклонился и, аккуратно взяв ее за запястье, вывел на площадку. «Хорошо, что не сказала „умеешь“!» – подумал Генри. Он не злился на Эл: она говорила настолько просто и искренне, что ему даже в голову не пришло заподозрить ее в сознательной насмешке над ним, несчастным. танцевала она очень хорошо, куда увереннее, чем он, и при этом смотрела на партнера настолько дерзко, что это снова его смутило. «Неужели она на всех так смотрит? – подумалось Генри. – Тогда ничего удивительного, что ее боятся!».