Я открыл дверь и оказался в полутемном помещении, наполненном голосами людей. Постепенно стало появляться освещение… пришел в себя на больничной койке, рядом со мной находились врачи!..
Еще долгих три года я был прикован к больничной кровати. Вышел из больницы я уже верующим человеком. Обошел все Церкви Якутска, и благодарил Бога за то, что Он вернул меня к жизни.
Но испытания на этом не закончились. Я женился, и в 2011-м году родилась дочка. С рождения у нее был страшный диагноз – онкологическое заболевание. С большим трудом с помощью родных и друзей были собраны деньги на сложную операцию. В двухлетнем возрасте дочь была оперирована. Операция продолжалась в течении восьми часов. Мы с супругой беспрестанно молились Богу. Операция прошла успешно.
Эту байку в своё время мне рассказала моя тётушка Матрёна Прокопьевна. Живёт она в глухой якутской деревушке, образование получила в первые годы советской власти – несколько начальных классов, точно не помню, не то три не то четыре. Этого было вполне достаточно для того чтобы даже не достигнув совершеннолетия уже самой работать сельским школьным учителем или счетоводом при конторе. Но, несмотря на малограмотность, благодаря постоянному интенсивному самообразованию Мотя прекрасно разбиралась в русской литературе, поэзии и во многих других вещах. Могла по памяти цитировать Пушкина, и даже по молодости баловалась сочинительством стихотворений для районной газеты.
Как я её помню, она постоянно курила. Курить она начала в детстве. Сидят мужики у стола, лясы точат, трубки покуривают, чаи распивают:
– Ну-ка, Мотя, прикури-кась трубочку! – просят они девочку, чтобы от серьёзной беседы не отвлекаться.
Маленькая Мотя берёт трубку, подходит к камельку, – это такое подобие печки или очага с открытым огнём в старинных якутских жилищах, подбирает щипцами уголёк и прикуривает. А мужики ей даже спасибо не говорят. Ну, тёмный народ, чего уж там. И народ тёмный, и в жилище темно, – только свет от огня камелька или от лучины. Никаких электрических лампочек от Ильича, не то что свечей парафиновых.
Проблемы со светом в этой деревне были всегда. Но люди к этому, видать, с издревле привыкли, до сих пор не ропщут. Мне было лет двенадцать, когда я гостил у тётушки на летних каникулах. И как-то вечером, во время ужина, отключился свет. Зажгли свечи, доужинали, тётя Мотя закурила беломорину, стали разговоры разговаривать о том, о сём. И как то плавно наши речи на страшилки перешли. Обстановка к этому вроде бы вполне располагает: за окном темно, свечи горят, за печкой страшно, волосы на голове шевелятся. Хорошо!