– Так найдет твоя мама работу, Билли! Точно тебе говорю – найдет!
– Может, и найдет, – скривился мальчишка. – Где в два раза меньше платят. Прислугой какой или там поломойкой.
Молли опустила голову. Ветер швырял на них с Билли пригоршни снега.
– Слушай, – вдруг решилась она. – Ты тайны хранить умеешь?
Билли снисходительно фыркнул, указал на свою шишку.
– Видела? Бобби[2] отметил. Констебль Паркинс. А все потому, что я говорить не хотел, кто часовую лавку обнес на прошлой неделе.
– А ты знал разве?! – поразилась Молли.
– Не, – подумав, признался Билли. – Но бобке говорить все равно не хотел! Западло. Они мамке, когда ее с фабрики выкидывали, по бокам так надавали – еле до дому дотащилась… Так что если чего мне скажешь – могила!
– Поклянись! – потребовала Молли.
– Да чтобы угля наглотаться!
– Ладно. Вот тебе задаток… – Молли много читала про это в книгах. Строгий и рассудочный детектив посылает на задание помощника, который «свой» на городском «дне» и всегда вручает аванс. – Задаток, говорю! – сердито повторила она, видя выпученные глаза Билли. – Два шиллинга. Руку протяни. Раз, два. Получи. До двух-то считать они тебя научили?
Билли, скажем так, не слишком усердствовал в посещении школы.
– Что сделать надо, Молли? – хрипло сказал мальчишка, облизнув от волнения губы и позабыв про всяческих «мисс Блэкуотер». – Побить кого? Ты только скажи, так отделаю, маму родную не вспомнит!
– Побить? Не, бить не надо, – помотала Молли головой. – Надо пробраться на стоянку «Геркулеса», к механическим мастерским. И разузнать, что там и как. Все ли с ним… с «Геркулесом» то есть… в порядке. Сделаешь – еще три шиллинга дам.
В Норд-Йорке семья могла худо-бедно сводить концы с концами на пятнадцать шиллингов в неделю. Пять шиллингов – или четверть фунта – были дневным заработком опытного механика.
Правда, инженер получал четыре фунта в день, а добрый доктор Джон Каспер Блэкуотер – и того больше, целых десять. Двести шиллингов, в сорок раз больше хорошего рабочего…
– А у тебя есть? – жадно спросил Билли, вновь облизываясь.
Молли полезла в нагрудный карман, выудила монету в полкроны[3], прибавила шестипенсовик и повертела всем этим у мальчишки перед носом.
– Считай, ты уже все узнала. Скажи только, про что спрашивать?
– Н-нуу… не было ли боя, а если был, то что там случилось… не погиб ли кто… Я ведь девочка, девочке ни за что не расскажут, а тебе – завсегда! – подольстилась она, и Билли немедленно выпятил челюсть.