Однажды в такую минуту рядом с кроватью оказались мама и старшая сестра. Мама стояла и молча плакала, села рядом и продолжала плакать, не в силах остановить слезы по требованию дочери. Сын говорить еще не мог, но только теперь до него дошло, какие страдания доставил он этой родной душе. Только теперь он подумал, что никакие его выдуманные или настоящие любовные страсти не стоят капли жидкости, текущей из ее глаз. Только теперь он понял, что, не смотря на полную самостоятельность существования, он не имел права так рисковать своей жизнью, зная, что ставит под удар и ее здоровье. Стало стыдно и жалко, слезинки скопились и у его ресниц.
– Ну вот, мама, смотри, он тоже плачет, глядя на тебя, – нарочито строго, но мягко говорила сестра. – Прекращай уже!
И продолжила, обращаясь к больному:
– Сережа, давай, держись, мы тут, рядом будем, если что. Если что надо… Хотя что тебе сейчас надо? Ты же не скажешь…
Теперь всхлипнула и сестра.
– Вот, видишь, мама, и я уже из-за тебя начинаю реветь! – не сумев сдержаться, заплакала вовсю.
– Прости, сынок, прости, – прошептала мать и начала вытирать слезы, становясь внутренне собранной. – Ты только выздоравливай.
– О! Ну также нельзя! – в палату вошла медсестра. – Больному нельзя переживать, а вы тут развели… Все, выходите. На сегодня хватит.
Сон, пришедший после ухода родных, не стал тяжелым темным провалом, как это случалось все последнее время, а был скорее похож на кино по мотивам его воспоминаний.
Вот она, эта лестница в детском саду, запах и цвет которой он помнит всю сознательную жизнь, ассоциируя их с подавлением собственной воли и ограничением свободы.
Теперь мама гладит его белую рубашку и с особым чувством вешает ее на плечики в шкаф: завтра Сережа будет выступать со сцены, читая стихи на городском конкурсе, куда его выбрали в числе всего 10 учеников школы №68.
Взмокший от непривычных усилий отец бежит сзади, поддерживая велосипед, чтобы сынок научился ездить на двух колесах вместо трех. Сережке очень хочется быстрее поехать самому, но страх заставляет просить держать, делает слабыми руки, неспособные остановить виляние руля, не дает с необходимым усилием нажать на педаль. Слышно, как папа тяжело дышит, он вот-вот остановится, но велик начинает катить неожиданно легко, приходится сосредоточиться на управлении, чтобы не упасть и в следующую секунду приходит понимание того, что никто уже не держит его за седло, что он сам успешно катится по дорожке парка. Правда, впереди, довольно далеко, возникает фигура идущего навстречу прохожего, появляются мысли о грядущем столкновении и своенравный двухколесный механизм валится в газон вместе с велосипедистом. Но это уже ничего. Он теперь уже испытал чувство самостоятельного движения и знает, что может это сделать, набирая умение от попытки к попытке.