Вот, думаю, пришел в магазин! Сто лет не ходил, а тут захотелось Галю порадовать. А она не скучает! А она по магазинам шатается, чужим мужикам рубашки покупает, видимо посмотреть на раздетые тела охота. У меня-то такого нет, конечно! Я-то мускулами не трясу перед ней, мышцами не играю.
Сорвался я с места, два манекена уронил, чуть витрину не снес, людей всех порастолкал. Да знали бы они, как мир растлен! Как жены потеряли всякий стыд, погрязли в злом разврате! Подбегаю к примерочной, срываю штору, а там мужик этот в рубашке стоит и Галя рядом!
– Кто это? – кричу я и хватаю этого мужика за горло.
– Валера, – кричит Галя, – отпусти его! Товарищ не виноват!
А я сам не свой, рубашку с него срываю, да так что пуговицы летят. А Галя оттаскивает меня, боится, что я рожу ему сейчас расквашу, а им же еще в гостиницу ехать.
– Валера, – кричит и за руки меня хватает, – не трогай его! Я тебя прошу!
А у меня кипит все внутри и злоба раздирает. А мужик этот в себя пришел и тоже давай кулаками махать, да так, что зеркало расколотил и мне по лицу пару раз съездил. А Галя между нами мечется, слезы льются.
– Не трогайте его! – кричит мужику своёму. – Что вы с ним сделали? Валера, Валерочка, – кидается она ко мне, – тебе больно? Родной мой, хороший, – она снова кидается к мужику, – да остановитесь же вы…
Тут продавцы посбежались вместе с милицией.
– Товарищи! – говорит милиционер и в свисток свистит. – Выходим все из примерочной.
Тут я в себя пришел, смотрю на мужика на этого в разодранной рубахе, на Галю в слезах, а у самого лицо болит, и кровь откуда-то льется. И так мне противно стало! Да шли бы в гостиницу, да делали бы все что хотели! Раз Галя оказалась неверной, что остановит? Да ничто!
А милиционер протокол составляет, фамилии наши спрашивает, по месту работы сообщить хочет, что мы драку учинили в примерочной кабине. Завмаг стоит со счетами ущерб считает, Галя плачет навзрыд, мужик этот одежду свою надевает. А я смотрю на всех, думаю, может Галя с этим мужиком будет счастлива?
– Вас как зовут, – говорю, – товарищ?
– Геннадий, – говорит этот мужик.
– Вы вот что, Геннадий, – говорю я, – вы женитесь на Гале. Она хороший, добрый человек, и постирать может, и погладить. И пирог испечь.
– Вот еще! – ухмыляется Геннадий. – У меня есть кому пироги печь.