– Никогда бы не сказал, что Шайенн – бедовое местечко.
– Во всяком случае, более бедовое, чем Каспер.
– Вы думаете, господин полковник, что Каспер бедовый?
– Это нефтяной город. Славный город.
– Да, но бедовым я бы его не назвал. И прежде ничего бедового в нем не было.
– Ладно, Джексон. Может, мы с вами видим там разных людей. А может, называем одно и то же разными именами. Так или иначе, Венеция, где все на редкость вежливые и обходительные, – такое же бедовое местечко, как Кук-Сити в штате Монтана, когда старожилы в свой праздник напьются до зеленого змия.
– Вот Мемфис – это, на мой взгляд, город бедовый.
– Далеко ему до Чикаго, Джексон. В Мемфисе беда одним только неграм. А в Чикаго – всем и каждому, он бедовый и с севера, и с юга, и с запада, а с востока там озеро. Да и люди там не очень-то вежливые. А вот тут, в Италии, если хотите узнать, что такое по-настоящему бедовое место, поезжайте в Болонью. И кормят там замечательно.
– Никогда там не был.
– Ну, вот и гараж, где мы поставим машину, – сказал полковник. – Ключ можете сдать в контору. Здесь не крадут. Я пока зайду в бар. И чемоданы здесь есть кому поднести.
– А ничего, что мы оставим в багажнике ваше ружье и снаряжение?
– Ничего. Здесь не крадут. Я ведь вам уже сказал.
– Я беспокоюсь о вашем имуществе, господин полковник. И хотел принять меры.
– Вы такой умник, что меня иногда просто тошнит, – сказал полковник. – Продуйте уши и слушайте, что вам говорят.
– Я слышал, господин полковник, – сказал Джексон.
Полковник пристально на него посмотрел привычным уничтожающим взглядом.
«Вот сукин сын, – думал Джексон, – а ведь прикидывается таким милягой».
– Выньте наши чемоданы, поставьте машину вон там, проверьте горючее, воду и покрышки, – сказал полковник и направился по залитой бензином и маслом цементной дорожке прямо в бар.
В баре, за первым столиком у входа, сидел разбогатевший во время войны миланец, толстый, но жесткий, как камень, – такими бывают только миланцы, – и его роскошная, в высшей степени соблазнительная любовница. Они пили negroni – двойную порцию сладкого вермута с сельтерской, и полковник подумал: сколько же миланцу пришлось утаить налогов, чтобы заплатить за такую холеную даму в длинном норковом манто и за спортивную машину, которую шофер только что погнал по эстакаде в гараж? Парочка воззрилась на него, как и положено невоспитанным людям этой породы, и полковник небрежно отдал им честь.