Напитки появляются как по волшебству. Бигенд сразу же расплачивается, вынув новую двадцатифунтовую банкноту из толстенного кошелька, набитого крупными купюрами евро. Официантка наливает пиво в стакан. Бигенд оставляет сдачу на столе.
– Не устали? – спрашивает он, поднимая стакан.
– Временна́я разница. – Она машинально с ним чокается.
– Вы знаете, что длинные перелеты приводят к сжатию лобных долей? Физически, так что видно на томографе.
Кейс отхлебывает пиво, морщится. Потом отвечает:
– Нет, просто душа не может летать так быстро. Она отстает, прибывает с задержкой.
– Сегодня вы уже говорили про душу.
– Правда?
– Да. Вы верите, что есть душа?
– Не знаю.
– Я тоже не знаю. – Он делает глоток. – Значит, вы не поладили с Доротеей?
– Кто вам сказал?
– У Бернарда возникло такое чувство. С ней мало кто может поладить. Трудная женщина.
Кейс внезапно вспоминает о папке «Штази» на коленях. Одна сторона папки перевешивает: перед уходом Кейс неизвестно зачем положила туда импровизированный кастет – Дэмиенову кибердеталь.
– В самом деле?
– Да. Особенно если заподозрит, что вы хотите присвоить то, что принадлежит ей.
Зубов у Бигенда стало еще больше; они размножаются, как метастазы, уже не помещаются во рту. Влажные от коктейля губы выглядят кроваво-красными в тусклом свете. Он откидывает прядь со лба. Кейс врубает сексуальную защиту на максимум; двусмысленные комментарии начинают ее нервировать. Неужели дело в том, что Доротея считает ее соперницей? Неужели она стала объектом вожделения Бигенда? Жутковатая перспектива. По словам подруги, поразительная донжуанская настойчивость этого человека сочетается с крайним непостоянством.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, Губерт.
– Лондонский филиал. Она думает, что я собираюсь предложить вам должность директора лондонского филиала.
– Но это же абсурд!
Огромное облегчение. Во-первых, действительно абсурд. Кейс не тот человек, которого захотят назначить директором чего-либо. Она чрезвычайно узкий специалист, свободный художник, ее нанимают для решения строго определенных разовых задач. У нее практически никогда не было постоянной работы. Она живет исключительно на гонорары и начисто лишена управленческих навыков. А во-вторых – и это главная составляющая облегчения, – секс тут, слава богу, ни при чем. По крайней мере, Бигенд так утверждает. Его глаза по-прежнему пристально изучают ее, завораживают, словно пытаются куда-то увлечь.