Чешка проигнорировала предупреждение и с гордым видом первой
вылезла из машины.
Кстати, совет держать ухо востро оказался очень своевременным.
Не успел Иван вылезти из машины, как один паренек ухватился за его
нагайку, и пока Забелин с ним боролся, напарник воришки выхватил
пистолет из висевшей на ремне Ивана кобуры и попытался скрыться в
толпе. При этом первый нападавший сразу же отпустил ненужную ему
нагайку и тоже кинулся бежать. Банальный развод, рассчитанный на
приезжего лоха, и явно сработавший не один раз. Не учли нападавшие
только длину нагайки и скорость реакции Забелина. Короткий свист
рассекаемого воздуха, вскрик боли и по пыли покатился неудачливый
грабитель, так и не выпустивший добычу из рук. Более того, он
попытался использовать оружие по прямому назначению, то ли с целью
попугать, то ли реально собираясь стрелять. Он наставил пистолет на
Ивана. Зря. Новый свист плети, вскрик, и подвывающий воришка
уползает прочь, баюкая раздробленную кисть, а Забелин спокойно
поднимает из пыли свой пистолет и не спеша засовывает его на место.
Все произошло так быстро, что большинство посетителей базара даже
не заметили случившегося. Но тот, кому нужно, сделал правильные
выводы, и больше на приехавшую тройку никто не покушался.
Протолкавшись сквозь рыбные ряды они, в конце концов, пробрались ко
входу, охраняемому полудюжиной бойцов. Пришлось сдать все оружие,
включая нагайку и костяной нож. Только после этого их впустили в
тало. Причем, как понял Иван, попали они туда отнюдь не с парадного
входа.
В просторном, ярко освещенном помещении уже сидело не менее трех
десятков человек, жующих кат[32] и что-то бурно обсуждающих. К
сожалению, электронный переводчик не умел справляться с
многоголосой какофонией. С парадного, широкого входа в тало как раз
входила делегация из пяти человек, одного из которых Иван сразу
узнал — малак общины хавадле Сахин, собственной персоной. В этот
раз он был без своей псевдоримской тоги, одетый в обычную для мира
Цитадели белую футболку и песчаного цвета штаны армейского фасона,
в отличие от своих пестро разряженных спутников. Но привлекли
внимание Забелина не они, а живописная троица, восседающая на
помосте.
В центре на настоящем троне развалился пожилой грузный и
широкоплечий бородач с седыми волосами и черной как смоль,
наверное, крашеной бородой. Можно было не сомневаться, что это и
был почтенный Дилага — эмир племени Хираб. Справа от него в кресле
отдыхал, прикрыв глаза, его главный противник Авода — эмир
гугундабэ. А слева в аналогичном кресле с прямой, как доска, спиной
и непроницаемым лицом сидел полномочный посол Содружества — мсье
Файнберг. Судя по возмущенным голосам и гневным взглядам
собравшихся хавийя, именно Жером и был объектом их бурного
обсуждения.