— Какой
«айвенго»? — не понял крестоносец.
—
Оруженосец короля Ратибора Львиное Сердце?
— Одно
время я был удостоен этой чести.
— Значит
точно, ты местный Айвенго! — восхитился Володька. — Тот, про кого я
слышал, назывался Уилфред Сакс, сын Седрика Сакса.
— Увы, нет!
Я — Уильям, сын благородного Торина, владетеля
Аржантана.
— Может у
тебя ещё и возлюбленная леди Ровена есть, его приемная
дочь?
— Вы
путаете. У меня есть возлюбленная. Но, во-первых, прекрасная леди
Вероника лишь крестная дочь моего отца, а во-вторых... Впрочем, это
не важно!
—
Действительно, не важно. Для нас ты всё равно — Айвенго!
В голосе
Феоктистова звучал такой восторг (кстати, Робин Худ то же в своё
время на это купился), что крестоносец не смог удержаться от
уточнения:
— А что
значит «айвенго»!
— Самый
доблестный рыцарь.
— Извините,
но я не могу назвать себя столь почётным титулом!
— Ничего,
зато мы можем!
Друзья
очень обрадовались встрече с персонажем любимого романа Вальтера
Скотта. Им вообще доставляло удовольствие находить хоть какие-то
аналогии этого мира со своим, покинутым. Бароны повезли нового
приятеля в лесную избушку, где частенько сиживали с сэром Жаном,
вспоминая ночной бой. Пировать у колдуньи что-то не хотелось. Тем
более, в ожидании возможного гостя бабушка Линде собиралась зайти,
приготовить пироги и жаркое из оленя.
— Извини,
что не в замок! — сокрушенно повинился сэр Волк. — Но, понимаешь,
мы сейчас взяли отпуск. И в Шансоне обещали пока не
появляться!
Крестоносец
молча кивнул. Чего ж тут непонятного, обыкновенный рыцарский обет.
В Трое многие более дурацкие обещания себе давали. А честь
«благородного» требовала неукоснительно их выполнить.
Старушка
оказалась на месте, и угощение должно было вот-вот «подойти». Во
всяком случае, запах от висящей на вертеле оленины был
умопомрачительным. С легким поклоном бывший королевский оруженосец
подал ей небольшой мешочек.
— Пряности!
— ахнула бабушка Линде.
Было от
чего удивиться. Здесь, как, собственно, и в параллельной реальности
в средние века, специи шли на вес золота. Если не
дороже.
— Я уж и
баньку вам истопила! — расплылась в улыбке старушка. Долгое общение
с ребятами сделало её ярой поклонницей русской парной. Крестоносец,
привыкший в Трое к восточной чистоплотности, был приятно удивлён.
Но ещё больше изумился, увидев «баньку». Похоже, такого переживать
ему не доводилось. Впрочем, он мужественно вынес всю процедуру,
включая лупцевание двумя вениками и ныряние в студёный ручей. Зато
затем, когда переоделись в чистое и перешли в выскобленную
«светёлку», банное опьянение буквально взорвало его. «Айвенго» так
хохотал, что друзья начали опасаться за рассудок нового приятеля.
Но за жбанчиком сидра рыцарь успокоился и блаженно раскинулся на
скамье: