– Как по-вашему, вы правильно поступили? – Он смотрел на нее с любопытством.
– Конечно. – Кэденс взглянула на него. – Жизнь жестока. Сомневаюсь, что где-то еще я могла бы настолько быть уверенной в завтрашнем дне. Я вряд ли поняла бы многие вещи, которые осознала здесь. «Колесо» учит, что все происходит исключительно волей случая. Все случайно – и хорошее, и плохое. Так что на самом деле винить себя не в чем, потому что поделать просто ничего нельзя. И когда это понимаешь, жить становится проще.
– Слушая вас, начинаешь думать, будто жизнь – страшно тяжелая штука, – осторожно сказал Скарн.
– Мне нравится притча о двух людях, встретившихся на мосту. Допустим, на свете живут двое, чьи судьбы в корне изменятся, если они встретятся. И вот однажды они сойдутся на мосту – каждый будет идти в свою сторону. Допустим, они будут проходить мост в одно время. Здесь-то и случится что-нибудь, что сведет их друг с другом. В таких случаях принято говорить, будто люди созданы друг для друга. Но на самом деле такие утверждения – полная чепуха. Они могут разминуться на часы, минуты и секунды – а могут просто пройти мимо, даже не обменявшись взглядами. Из миллионов потенциально волшебных встреч только одна-две оказываются действительно волшебными. Таков закон средних величин. – Женщина снова пожала плечами, на сей раз немного уныло. – Остальным остается только жалеть, что им случай так и не представился.
Они помолчали.
– Вы верите в удачу? – спросил Скарн.
– В удачу? Нет. Ее не существует. Есть только шанс. Люди, верящие в удачу, не понимают законов вероятности. Шанс вовсе не означает, будто он с равным успехом может выпасть на долю каждого и в случае выигрыша все получат одно и то же. Каждый получает нечто свое. Именно потому возможны рискованные игры – потому и жизнь и фа, не так и? – Меллорс одарила профессора холодным взглядом. – истая вероятность гарантирует наличие некоторого числа счастливчиков, на долю которых выпадают удачные случаи. А также наличие определенного количества людей невезучих, которым достаются неудачные совпадения. Из этого следует, что оставшиеся – то есть мы – находятся в посредственной середке.
Скарн рассмеялся:
– По-научному это называется кривой Белла—Шепарда.
– Вот и Джерри постоянно твердит мне об этом, – вздохнула Кэденс.