И неожиданно из-за дверей послышались громкие, жуткие слова
заклинания. Свет по всей больнице начал меркнуть. Даниэль так и
стоял, держась за ручку больничной двери, с замиранием сердца
слушая незнакомые слова:
— Агион салимер тахошесс! Демари атрион демари! Дамасеш тахешесс,
иверишесс. Сарсихие нольмари жгрррио демашессс….
Заклинание нарастало поглощая свет. В больнице все молчали с ужасом
глядя на дверь, из-за которой пробивались лучи яркого света и все
громче звучали слова страшного, завораживающего заклинания. Слова
которые никто из людей ни смог бы повторить. А затем завибрировали
стены, мигнуло электричество вновь осветив коридоры больницы и
заклинание стихло. Люди замерли боясь поверить в увиденное и
услышанное.
В полной ужаса тишине особенно громким показался испуганный
крик:
— Мама! Мамочка, мама очнись! Мама!
Даниэль изо всех сил рванул дверь и вбежал в палату. На кровати
сидела и плакала абсолютно здоровая, без единого шрама его дочь.
Вбежавший вслед за ним доктор охнул и медленно сполз по стене,
глядя на Джулию с целыми пальцами, хотя он знал, что несколько из
них так и остались в раскуроченном автомобиле. В коридоре леди
Стентон упала в обморок, увидев внучку живой и целой, но Даниэль не
замечал никого. Он, как и дочь смотрел на пол, где в луже темной,
тягучей крови лежала его полностью седая жена. Он подошел и встал
на колени, не зная чем помочь захлебывающейся в крови
любимой.
Она повернулась к нему и одними губами прошептала:
— Отнеси меня в лес….
Он понял, почему-то понял, о чем она просила и бережно подняв ее на
руки понес по коридору, не обращая внимания на текущую струйкой
кровь. За ним пытался бежать доктор с криками, что Мирайе нужна
медицинская помощь, пыталась догнать отца и Джулия, но ее не пустил
Виктор, нежно, но твердо удержав воскресшую внучку. Даниэль Стентон
не слушал никого. Положив жену на заднее сидение он вдавил педаль
газа до упора, направляя автомобиль в лес. Он мчался с невероятной
скоростью, и все же когда его автомобиль въехал в лес, она уже
почти не дышала. Даниэль взял ее на руки, стараясь не обращать
внимания то, как заострились ее черты, какие огромные круги
появились под глазами. Он отнес ее на середину поляны и положил на
траву.
— Уходи……………..
Стареющий мужчина отошел, дошел до машины и горько зарыдав, упал на
траву. Но к чему слова сожаления, если ошибка уже совершена. Прошло
несколько часов и яркий, нестерпимо яркий свет озарил лес. Даниэль
Стентон встал и не веря своей надежде, направился на поляну.