- Короче. Что случилось?
- Как-то этот пень по особенному выкрутился и подпрыгивая вокруг
проносящегося мимо телефонного столба обвился и вцепился в него как
поп в крест на пасху. А мотоцикл разогнался уже и сначала цепь
натянулась, а потом я это увидел, а потом...
- А потом ты обосрался.
- Ну не без этого. Я пятнадцать лет на мотоцикл не садился,
чудом выжил, отделался сотрясением. А Игорек нет.
- Очень интересный рассказ, но у нас еще много работы.
Фома достал нож и пленнику его продемонстрировал нагло в лицо
ткнул, чуть не отрезав нос:
- Видишь это? Сразу в сердце войдет, если надумаешь хитрить. У
вас ведь тоже есть сердца? Я не проверял, но может удастся
проверить, если будешь хитрить.
Он нашел нужное место в переплетении веревок и одним движением
разрезал веревку.
- Встань! Ноги разомни! Бензина жалко тебя по земле тянуть.
Займемся физкультурой.
Дед сидел и смотрел на него снизу вверх.
- Ну? Сам встанешь или помочь?
- Зачем вы это делаете?
Женька сделал еще шаг назад. Фома открыл рот в изумлении.
- Чего?
Ножом он показал на дом, там еще одиноко светилось окно, пустым
взглядом:
- Два трупа! Ты убил двоих наших друзей и спрашиваешь почему?
Ты, что совсем отмороженный?
Женька шагнул назад еще на шаг. Ему было страшно.
- Вызови службы. Тех, кто занимается такими как я. Вызови и
пусть разбираются. Куда ты меня хочешь отвести, старик?
- Ты кого стариком назвал, нечистый? Если это ваше колдовство -
мой нож гипнозу не поддается. Встать!
Женька икнул и шагнул назад. Кажется в этом дворике все сошли с
ума. Этот нечистый дед, убивающий направо и налево и дразнящий
того, у кого нож, Фома - который совсем не похож на себя прежнего.
Может он и любил командовать раньше, но никогда так не звучал его
голос. "Пятьдесят оттенков безумия". И сам Женька, который из
нормального человека, который любил немножко выпить в свободное от
работы время стал трусливым, обоссаным человечком, прислужником
безумца.
И дед не вставал. Он сидел связанный, смотрел на своего
потенциального убийцу и грустно улыбался.
- В глазах у тебя тоска и старость. Я видел такие взгляды на
войне. Когда человек еще убивает, но уже не хочет. Когда идет в
бой, потому что нужно, а не потому что за идею. Когда пытает, а
потом жалеет об этом. Когда нечего больше терять, но так хочется
чтобы было. Это и есть старость, человек. У тебя постарел организм,
но еще больше постарела душа и молодость уже не вернется.