– Вы-то как узнали?
– У отца Меркуша с Ваней гостевали, – утирая со лба пот, пояснил Геронтий. – Зарево-то поднялось – чуть не до неба.
– Да костер тут жгли мужички, – вспомнил Гриша. – Нашли место. Видно, ветер и сыпанул искры на коч, он же просмоленный – много ли надо?
Покачав головой, Олег Иваныч, отправив подвернувшегося под руку Гришу на выявление и опрос возможных свидетелей, самолично, скинув дорогую, крытую золотистой парчой шубу, замерил расстояние от костра до догорающих остатков судна, тщательно занес его в протокол осмотра, со слов Геронтия и Вани отметил месторасположение трупов.
– Да вон они все тут, сердечные, – совсем по-взрослому махнул рукой отрок. – На корме, где каморка с печью. С кормы и пошел пожар.
– Раненые есть кто?
Подошедший Геронтий отрицательно покачал головой. Похоже, все спящие в кормовой части коча ушкуйники сначала отравились угарным газом, а уж потом обгорели. Впрочем, нет. Не все.
– Вон, баба какая-то, – Ваня показал рукой на женский труп в расстегнутом нагольном полушубке. – Совсем не обгорелая. Правда, переваром от нее так и разит. Видно, отравилась или спьяну замерзла. Рядом с костром в снегу лежала.
– В снегу, говоришь? – заинтересовался Олег Иваныч. – Геронтий, осмотришь? А ты, Ваня, видишь вон, мужики. Поспрошай, может, опознают.
Довольный порученным делом, отрок степенно кивнул и, запахнув поплотнее шубейку – Геронтий велел беречь пробитое стрелой легкое, – подошел к группе ушкуйников, живо обсуждавших случившееся. Подумав, Олег Иваныч направился следом – мало ли, упустит чего пацан. Кто-то тронул его за рукав. Адмирал обернулся – Геронтий. Лекарь был крайне серьезен:
– Отойдем?
Олег Иваныч кивнул и вслед за Геронтием отошел от места происшествия, ближе к избам, кои образовывали, так сказать, центральную – впрочем, и единственную – площадь острога.
– Девица умерщвлена, – тихим голосом сообщил Геронтий, он вообще не говорил громко. – Причем весьма ловко.
– Как именно?
– Скручена шея. По-видимому, одним движением. Тот, кто это сделал, не только очень силен, но и специально таким делам обучался.
Молча кивнув – Геронтия можно было и не предупреждать о тайне следствия, и без того не отличался болтливостью, – Олег Иваныч поднял со снега шубу и, накинув ее на плечи, медленно направился к «Святой Софии».