С одной стороны, это меняло дело. Я
был рад, что мой брат – не Джек Потрошитель, убивающий невинных
направо и налево. С другой, мне предстояло сидеть и сидеть, так что
повода для оптимизма не имелось.
Саднило же меня сейчас другое.
- Почему ты отказался от меня,
папа?
Действительно, после всего такого, в
семье на меня молиться должны, а тут прямо как в тридцатые годы:
дети отрекаются от отцов, отцы от детей.
- Мне намекнули в Сенате, что в
противном случае, следователь не станет закрывать глаза на
некоторые несостыковки, и тогда на скамье подсудимых окажетесь вы
оба: Валерий за убийство, а ты за дачу ложных показаний. Мать бы не
пережила такого удара, а фамилия Ланских была бы окончательно
смешана с грязью. Если хочешь, я буду просить у тебя прощения, сын
мой, - Он задумчиво наморщил лоб и посмотрел так, словно на мне
было что-то написано.
- Словами делу не поможешь, - изрёк
банальность я, вот только сейчас эта фраза отнюдь не казалась мне
избитой.
Слова действительно были тут
бесполезны.
- Если у меня какие-то шансы на УДО…
то есть на досрочное освобождение? – поправился я. – Допустим, я
стану примерно себя вести и всё такое…
- Примерное поведение не уменьшит
твоего срока, - отрицательно помотал головой Ланской.
- То есть, мне придётся гнить в
тюрьме четверть века, - приуныл я.
Перспектива так себе. Если сейчас
мне… ну лет восемнадцать, на свободу с чистой совестью выйду в
сорок три года. Не сказать, что преклонный возраст, однако лучшее
время жизни провести в тюрьме… Бррр!
Долбануть башкой об стенку, чтобы раз
и навсегда? А вдруг перекинет в другой мир, а там будет ещё большая
жопа? Что-то стрёмно рисковать, да и не в моей натуре самоубиваться
и поднимать лапки кверху.
- Правда, есть один способ скостить
срок, - произнёс собеседник.
Если бы я был кроликом, приподнял бы
сейчас уши и насторожился. Отсидеть меньше, чем тебе впаяли – это
несомненно позитивная хрень, однако, судя по выражению лица
Ланского-старшего, сейчас он скажет «но», и за этим последует нечто
такое, чего делать точно не захочется.
- Ты можешь подать прошение о том,
чтобы пойти служить в батальон смертников, - выдал внезапно
отец.
- Батальон кого? – захлопал глазами
я.
Ланской-старший пояснил как для
несмышлёныша:
- На самом деле это отдельный его
императорского величества батальон особого назначения, но все
прекрасно знают, что немногие доживают до конца пятилетнего
контракта. Поэтому часть в народе так и зовут – батальон
смертников. Служить туда не рвутся, поэтому государь разрешил
принимать преступников. Тем счастливчикам, - отец горько
усмехнулся, - котором повезёт выслужить все пять лет и при этом
остаться в живых, даруется помилование. Особо отличившиеся могут
получить личное дворянство.