Когда мне измеряли рост и вес, ожидал
услышать какие-нибудь аршины, вершки-корешки и прочие фунты, но
нет, тут во всю использовалась привычная метрическая система, так
что я узнал, что во мне сто семьдесят семь сантиметров длины и
шестьдесят один килограмм неполезной массы.
Параметры, скажем, так себе. Ветром
сдует. Удивительно, как я раскидывал этих двух здоровенных лбов в
сером, не иначе творил чудеса в состоянии аффекта.
В целом медкомиссия признала меня
пригодным: слух и зрение в норме, плоскостопия и энуреза не
обнаружили (слава тебе, Господи!), сердечко исправное, руки-ноги
двигаются, голова на месте. Короче, готов к труду и обороне.
В тот же день отвезли в закрытом
фургоне (даже зарешечённых окошек не было) на аэродром, где
тоскливо паслись ещё человек десять гавриков вроде меня. Посадили в
вертолёт, и, часа через три полёта – вуаля, мы приземлились. Где –
а хрен его знает, никто не спешил поделиться со мной информацией, а
соседи владели инфой не больше моего. Да и не особо-то получилось
поговорить: отсек оказался шумным, себя не услышишь, не то, что
собеседника.
Сели мы отнюдь не на аэродроме, а
практически в чистом поле. Разве что в отдалении виднелся бетонный
забор и какие-то вышки. Не то зона, не то воинская часть. А может и
то и другое сразу.
Нас уже встречали: впереди стоял
верзила с грубым обветренным лицом, позади двое крепких парней. На
всех были камуфлированные куртки (такой расцветки я ещё не видел) с
кучей карманов, совсем как на «афганках» советского образца,
перетянутые кожаным ремнём со сверкающей бляхой с изображением
двуглавого орла, камуфлированные брюки и высокие берцы. На головах
лихо заломленные береты чёрного цвета с кокардой и какой-то
эмблемой на боку, которую я не успел разглядеть.
У каждого на погоне красовалась одна
лычка, только у верзилы широкая, а у его спутников узкая.
- В одну шеренгу по росту –
ста-а-навись! – Голос у здоровяка мог вызывать землетрясение.
Дюжина рекрутов худо-бедно выполнила
приказание.
Я оказался примерно посредине.
Верзила прошёлся вдоль строя,
придирчиво осматривая каждого из нас.
- Опять прислали каких-то уеб…нов, -
резюмировал он, закончив осмотр.
Потом резко развернулся в нашу
сторону.
- Равняйсь! Смирно! Слушайте и
запоминайте, пизд…ки! Я – фельдфебель Белов. Обращаться ко мне
нужно – господин фельдфебель. Зарубите себе это на носу.