Меня охватило грустное чувство:
стриженные наголо мы походили друг на друга как близнецы – тощие,
лысые, с растерянными лицами.
А вот фельдфебелю наше преображение
понравилось.
- Ну, наконец-то, вы, долбоё…, стали
хоть чуть-чуть походить на людей. Сейчас пройдём на склад, там
получите форму и амуницию.
Выходить на улицу не понадобилось.
Баня и вещевой склад оказались соединены подземным переходом. Мы
прошли по гулкому и сырому тоннелю, прежде чем оказаться в
пропахшем нафталином тёплом и сухом помещении, где лопоухий
кладовщик, зевая, стал выдавать по списку обмундирование.
Мне достались оливкового цвета кепи,
грубоватые штаны и плотная, пропитанная чем-то резиновым, куртка,
застёгивающаяся на молнию, ремешок без пряжки, три комплекта носков
и чёрные ботинки, одного взгляда на которые хватило бы, чтобы
определить их как говнодавы.
Ни погон, ни кокард, ни эмблем… Нас
словно нарочно пытались обезличить по сравнению с другими солдатами
батальона. Одним словом, рекруты.
Это было так уныло и мрачно, что в
сердце вселилась тоска.
Пять лет, произнёс я себе. Грёбанные
пять лет, а потом на свободу. Какой она будет эта свобода, что меня
ждёт – даже загадывать страшно.
Ланской-старший сказал, что не сможет
мне помогать. Если, не приведи бог, всплывут факты, что его
отречение от меня было фальшивым, семья пострадает. Так что мне
придётся в будущем опираться исключительно на собственные силы.
Я оделся и обулся, зашнуровав
берцы.
Форма оказалась немного свободной.
Парни, служившие в армии рассказывали, что сначала резко худели, а
на дембель возвращались просто раскабаневшими. Видимо, по этой
причине куртка была где-то на размер больше, а штаны могли бы
спадать, не будь в них зелёного тканевого ремешка.
Пока фельдфебелю и ефрейторам было не
до меня, отыскал глазами зеркало. Пойдём, что ли посмотрим, как
выглядит рекрут батальона смертников.
Видок конечно был тот ещё: испуганные
глаза, голова на тоненькой лебединой шейке (интересно, тут придётся
подшивать подворотнички или обойдётся?), всё какое-то мешковатое и
несуразное. Даже напяленная на лоб кепи не спасла.
Чухан, какой-то, а не боец.
Увидев меня, противник если и помрёт,
так только от смеха. Утешало, что и другие были не лучше. Зато как
браво смотрелась форма на нашем фельдфебеле. Такое чувство, что он
в ней и родился.