- Не надо скорую!
При простой мысли о том, что коллеги узнают о произошедшем, становится отчего-то стыдно до невозможности.
Я пытаюсь сесть, и, к моему удивлению, это удается. Даже странно!
Голова, конечно, кружится, в глазах темнеет от резкого движения, но все довольно неплохо. Я уже могу нормально вздохнуть. И могу сглотнуть.
Растерянно оглядываю обстановку, замечаю разломанный стул, сорванную со стола скатерть. Бандитов не видно.
- А где…
Смотрю на Олега.
Тот понимает прекрасно, о чем я, медленно поводит шеей, как борец.
- Не переживай про них, Шипучка.
И улыбается. Улыбка его красит. Я это замечаю уже во второй раз. Или в третий? Ему идет улыбаться. Хочется ответить. Я несмело растягиваю губы и тут же охаю от боли. Слизываю кровь.
- Давай, пойдем умоешься, - Олег серьезнеет, смотрит на меня пристально, помогает подняться и в самом деле ведет умываться.
Его большой друг куда-то исчезает, и, судя по всему, еще и прибраться успевает, потому что, вернувшись обратно, я не застаю существенного беспорядка.
Умывание пошло мне на пользу, а прекрасный внешний вид, мелькнувший в зеркале, привел в тонус. Бррр… Красотка!
Я иду к телефону.
- Зачем? – Олег не делает попытки остановить, просто смотрит, остановившись у косяка.
- В милицию позвоню. Нападение, избиение…
- Шипучка, не надо. Их не найдут.
- Милиция не найдет?
- Никто не найдет.
Сейчас
- Ольга Викторовна, давайте я первый.
Мой постоянный фельдшер, Вадим, оттесняет меня в сторону и решительно шагает вперед, в темное парадное.
Я иду следом, непроизвольно морщась от вони кошачьей мочи.
Вот, вроде, должна за столько лет на скорой привыкнуть к подобному… А не привыкается.
Квартира на пятом этаже, лифта нет.
Поднимаемся в полной темноте, только Вадим впереди фонариком светит.
Дверь, старая, обшарпанная, еще с советских времен, приоткрыта. Заходим. Вони становится больше. Я вздыхаю. Типичная питерская коммуналка. Одно время мне казалось, что они исчезли, но нет, просто я место работы меняла. И в том районе, где каталась, все коммуналки уже расселили. А затем вернулась на Ваську. И вот они, родимые.
Вызов к женщине, шестьдесят пять лет, давление. Стандарт, в принципе.
К нашему приезду давление нормализовалось, женщина бодро сидит со стаканом сивухи.
Рядом бегают дети, орут, их никто не останавливает.