Это был индеец кроу, и я могла говорить с ним.
– Да, ты убил моего дорогого мужа. Теперь сжалься надо мной, убей и меня. Он засмеялся.
– Как, – сказал он, – убить такую хорошенькую молодую женщину! Нет. Я возьму тебя к себе домой, и ты станешь моей женой.
– Я не хочу быть твоей женой. Я убью себя, – начала было я, но он прервал меня.
– Ты поедешь со мной и сделаешь, как я скажу, – продолжал он, – но сначала я должен оскальпировать моего врага.
– Нет, – крикнула я, вскочив на ноги, в тот момент как он спешился. – Нет, не скальпируй его. Позволь мне похоронить его, и я сделаю все, что ты велишь. Я буду работать на тебя, буду твоей рабой, только дай мне похоронить это бедное тело, чтобы волки и птицы не тронули его.
Он снова засмеялся и сел в седло.
– Пусть будет, как ты говоришь, – сказал он. – Я поеду за лошадью для тебя, и ты тогда сможешь отвезти тело в лес около лагеря.
Так и сделали. Я закутала моего дорогого в шкуры бизона и привязала тело ремнями к площадке, которую устроила на дереве около речки. Я была в страшном горе. Прошло много-много времени, много зим, пока я оправилась и почувствовала, что стоит жить.
Человек, взявший меня в плен, был вождем; он владел большим табуном лошадей, отличной палаткой, множеством дорогих вещей. У него было пять жен. Эти женщины уставились на меня, когда мы приехали в лагерь. Первая жена указала мне место у входа и сказала?
– Положи там свой плащ и вещи.
Она не улыбнулась, не улыбались и остальные его жены. У всех жен вождя был сердитый вид, и они никогда не относились ко мне дружески! Мне поручалась вся самая тяжелая работа; меня заставляли счищать мездру со свежих шкур, которые они затем дубили. В этом состояла моя каждодневная работа, если я не была занята сбором сучьев. Как-то вождь спросил меня, чью бизонью шкуру я очищай от мездры, и я сказала ему. На другой день и в следующие дни он задавал мне тот же вопрос, и я говорила ему, какой из жен принадлежит шкура бизона, над которой я тружусь. Тогда он рассердился и стал ругать своих жен.
– Больше вы не будете поручать ей делать за вас работу, – сказал он, – сами счищайте мездру с ваших шкур, собирайте свою долю сучьев; запомните, что я сказал, я два раза повторять не буду.
Этот вождь из племени кроу был добрый человек и очень хорошо относился ко мне. Но я не могла любить его. Я холодела, когда он прикасался ко мне. Как я могла любить его, когда я не переставала скорбеть об ушедшем?