Мы совершили много походов. Племя кроу имело огромные табуны лошадей. После того как во вьюки или на волокуши, связанные из палаточных шестов, грузили все лагерное имущество, оставались еще свободными сотни сытых, сильных коней. Однажды зашел разговор о заключении мира с моим племенем; я была рада, так как очень хотела увидеться со своими. Созвали совет, на котором решили подать к вождю племени арикара двух молодых людей с табаком и предложением заключить мир. Посланные отправились, но не вернулись назад. Прождав их три луны (месяца), кроу решили, что посланных убили люди племени арикара. Затем мы ушли с реки Вапити (Йеллоустон) и перешли в верховья реки Вяленого Мяса (Масселшелл). Шло пятое лето моего пребывания в плену. Наступило время ягод, и кусты были усыпаны спелыми плодами, которые мы, женщины, собирали в большом количестве и сушили на зиму. Однажды мы отправились в заросли на северном склоне долины, довольно далеко от лагеря; там было больше ягод, чем в любом другом из найденных нами ягодных мест. Утром в нашей палатке разыгралась ссора: мой хозяин – я никогда не называла его своим мужем – потребовал за едой, чтобы ему показали, сколько ягод мы собрали. Жены принесли свои запасы; у первой жены было пять мешков ягод, у других по два-три мешка. Я могла предъявить только один полный мешок и другой лишь частично наполненный.
– Что это? – спросил вождь, – моя маленькая жена арикара разленилась?
– Я не ленюсь, – ответила я сердито, – я собрала очень много ягод. Каждый вечер я раскладывала их сушить, а после захода солнца хорошенько прикрывала их, чтобы ночью роса не повредила им; но утром, когда я снова выставляла ягоды на солнце, их оказывалось много меньше, гораздо меньше, чем было. Это случалось каждую ночь с того дня, как мы стали здесь лагерем.
– Странно, – сказал он. – Кто мог их брать? Вы, женщины, что-нибудь знаете? – спросил он жен. Они сказали, что ничего не знают.
– Лжете вы, – крикнул он, рассердившись, и, встав, оттолкнул первую жену с дороги. – Вот, маленькая, твои ягоды, я видел, как они воровали их. И он отобрал у первой жены два мешка, а у остальных по одному и бросил их мне.
Ох и разозлились же эти женщины. Все утро они со мной не разговаривали, но если бы взглядом можно было убить, то я бы умерла: все время они злобно косились на меня. Когда вождь пригнал лошадей, каждая выбрала и поймала свою, и все поехали на ягодный участок.