– Ну если учесть, что когда-то вы были мне сосватаны и обещаны в жены, учитывая, что ваше нищенское графство получило от моего отца за это сундук золота, а когда пришло время выполнить обещание или вернуть деньги, вы вдруг передумали, то – да, в какой-то мере мы с вами знакомы… Если опустить подробности о том, что между нами была кровавая война последние несколько лет, то вы являлись моей невестой. Какая ирония судьбы, верно?
Он расхохотался, запрокинув голову… И перед моими глазами возник хаотичный почерк, увиденный мною во сне, и я, стоящая у окна кельи… а там внизу отряд в черном со знаменем Адора, ломится в ворота монастыря.
И я опять понимаю, что он говорит на другом языке, на языке, который мне знаком, и я ему на нем отвечаю так, как если бы он был моим родным.
– Я так и не получил ответ на свой вопрос – где вам больше понравилось спать?
Сделал шаг ко мне, и я вся внутренне подобралась. Не зная, что ответить, снова впадая в полуистерическое состояние.
– Не издевайся надо мной… это ведь ты. Скажи мне, я умоляю, скажи, что это ты. Всего одно слово. Маленький намек. Что-то крошечное. Нас здесь подслушивают?
Прошептала по-русски и увидела, как он резко остановился, и ровные черные брови сошлись на переносице. Он словно вслушивается в мои слова, но совершенно их не понимает.
– Что это за язык? Я впервые его слышу! Это из древнего писания?
Сердце забилось еще сильнее, и я судорожно сглотнула. Не понимает меня или притворяется? Смотрю ему в глаза, и мне хочется закричать, но я не могу.
Всматриваюсь в его лицо, и у меня сильно пульсирует в висках, ломит затылок и дрожат руки. На глаза опять наворачиваются слезы. Ведь это он… мой Миша. Каждая черточка его лица мне знакома наизусть. Каждая ресница, каждый волосок, каждая морщинка у глаз. Как будто не видела его целую вечность и теперь не могу надышаться. Какие же страшные и в то же время красивые у него глаза. Этот дымчатый цвет, который я никогда и ни у кого не видела раньше. Но взгляд мне не знаком… Нет, знаком, он мне знаком, но на меня мой муж так никогда не смотрел. Пристально, пронизывая и накручивая каждый мой нерв, как на иголку. Чужой, равнодушный взгляд.
– Отвечай, когда я спрашиваю! Отвечай, или я лишу тебя способности говорить! Примешь свой постриг от моей руки и уже прямо сегодня. А твоим личным отцом-посвятителем буду я сам!