Только бы он снова обнял ее. Даже если, поддавшись злобе, он, стиснув ее в своих сильных объятиях, задушит, сломает ее.
Анжелика бросилась к туалетному столику и, разглядев в зеркале следы слез на щеках, слегка припудрила лицо.
Она распустила собранную в узел тяжелую косу, взяла инкрустированную золотом черепаховую щетку – тоже подарок Жоффрея – и торопливо привела волосы в порядок. Ей хотелось, чтобы он увидел ее прекрасной, а не затравленной и напряженной, какой она была все последние дни.
Котенок ни разу не шелохнулся с тех пор, как она устроила его на одеяле. Он свернулся клубком и пребывал в счастливом блаженстве, какого прежде не знал. Неподвижный, кроткий, терпеливый, почти бестелесный, он был настолько крошечным и болезненно хрупким, что казалось, он не жилец на этом свете. Но стоило Анжелике заговорить с ним, он громко замурлыкал, стремясь выразить свою благодарность и довольство.
Какая удача ему выпала: после долгих скитаний он встретил кого-то, кто стал его небом, горизонтом, надеждой. Бедный зверек доверился подобравшему его из жалости человеческому существу и знал, что его не обманут.
– Я ухожу, – сообщила ему Анжелика. – Будь умницей. Я вернусь…
Она бросила последний взгляд на постель. Герцогиня, по-прежнему вытянувшись, лежала под простынями. Стоя со щеткой в руке, Анжелика вновь попыталась оживить смутное воспоминание.
– Почему вы так на меня смотрите? Во мне есть что-то, что вас беспокоит? – не открывая глаз, спросила больная.
– Простите, сударыня… Ничего особенного; вероятно, мое внимание привлекла поза, в которой вы спите. Не воспитывались ли вы с раннего детства в монастыре?.. Помнится, когда я сама была пансионеркой, нам запрещали спать иначе, как вытянувшись на спине и положив руки на одеяло… Даже зимой. Стоит ли говорить, что я никогда так не делала. Я была очень непослушной.
– Вы угадали, – улыбнулась госпожа де Модрибур. – Я всю юность провела в монастыре и должна признаться, и сегодня не могла бы спать в иной позе, нежели та, за которую вы меня укоряете.
– Это вовсе не укор! А где вы жили?
– У урсулинок в Пуатье.
– А, в монастыре на улице Монте.
– В Пуатье нет других урсулинок, только на улице Монте.
– Но я тоже там воспитывалась! – воскликнула Анжелика. – Какое совпадение! Значит, вы из Пуату?
– Я родилась в Мальне. Возле Мерванского леса. На краю долины Жано. Знаете, там еще течет Руэ, – внезапно оживившись, сказала герцогиня де Модрибур. – Наш замок стоял на опушке леса! Огромные каштаны. Одним только запахом упавших каштанов и желудей можно было насытиться. По осени я, кажется, могла часами бродить, слушая, как они трещат у меня под ногами.