Интересно будет на этих гигантов посмотреть, ведь больше чем
туры тогда они получаются. Правда, опять очень теплолюбивое
предстоит пополнение. Для слонов построили огромный дом из дерева,
и пять печек по бокам за кирпичной стеной разместили в разных
местах. Так уже сейчас, в октябре, они к стенкам жмутся. Холодно
беднягам. Зато детворе вершиловской радость. Новая забава у них
появилась. Слоны оказались сладкоежками. Принёс как-то Иван
Дмитриевич Пожарский ватрушку с творогом и мёдом и угостил слона.
Слон ватрушку съел и за добавкой к княжичу потянулся. Всего его
хоботом обыскал, даже за пазуху залез. На следующий день уже
десяток пацанов прибежали с ватрушками и специально их под одеждой
спрятали. А слоны учуяли лакомство и стали мальчишек обыскивать.
Визгу-то. Хохоту. Через неделю уже и хлеб перестали серым
сладкоежкам давать, Дэрэявэхуш ругается, что так и заболеть слоны
могут. Пришлось ограничить количество желающих быть обысканным
слонами. Всё равно больше часа это представление занимает. Смотрит
каждый день Иван на это, улыбается и слёзы, что на глаза набегают,
исподтишка смахивает. Радостно ему за детвору, вон как интересно и
сытно им живётся, вспоминает своё голодное детство. Как здорово,
что появился у них в Вершилово восемь лет назад княжич Пётр
Пожарский. Жаль не родился и не приехал сюда он на десять лет
раньше. Было бы и у Ивана Охлобыстина счастливое детство.
Событие одиннадцатое
Епифан Соловый потянулся на кровати и прислушался. Потрескивали
дрова в большой центральной печи, что называется голландка, лаяли
на улице собаки, напевала что-то заунывное жена, укачивая дочку. В
комнату из-за неплотно прикрытой двери пробивались запахи. Пахло
парным молоком, свежим, только испечённым хлебом, но всё перебивал
запах гречневой каши с мясом. Господи, как хорошо дома.
Отряд казаков и стрельцов под командованием Епифана только
позавчера вернулся в Миасс. А вышли ведь сразу, как лёд тронулся,
по половодью, в самом начале мая. На это раз шли на лодьях. Три
большие новые лодьи, что сделали мориски, могли принять на борт до
сорока человек каждая, но столько народу отвлекать от строительства
и производства мэр Миасса Никита Михайлович Шульга не дал.
Отправилось с Епифаном по весне семь десятков человек, включая
самого сотника, башкира толмача Темира, торгута или калмыка Айтина
– по ихнему «Звонкий», что не захотел уходить из Миасса, когда
отпустил Шульга пленного тайши, и самого важного участника
«экспедиции» картографа гишпанского Карлоса Хосе. На этот раз гору
искать не надо было. Другое задание пришло от неведомого князя
Пожарского. Нужно было исследовать и нанести на карту верховья реки
Тобол и его притоков.