На несколько мгновений он исчез из виду, проходя через лагерь, и над разведенными кострами повисло тяжелое молчание, затем послышались приближающиеся шаги обутого в сапоги солдата-испанца, и сразу за ним среди листвы ив вновь появилась высокая черная фигура.
– Это не он, – сквозь зубы проговорил Пейрак. – Это не отец д’Оржеваль.
Он даже почувствовал легкое разочарование.
Вновь прибывший был высок, худощав и казался очень молодым. Поскольку устав его ордена требовал долгого послушничества, ему не могло быть менее тридцати лет, однако он сохранил всю безотчетную грацию двадцатилетнего. У него были светлые волосы и борода и голубые, почти бесцветные глаза. Его лицо показалось бы бледным, если бы его лоб, нос и щеки не покраснели от солнца, жестокого к светлокожим людям.
Заметив графа и его жену, он остановился в нескольких шагах от них и на мгновение вперил в них взгляд, положив одну худую, изящную руку на распятие, висевшее на фиолетовой ленте, а другой держа трость, увенчанную серебряным крестом.
Анжелика нашла его наружность необычайно благородной. Ей казалось, что он похож на рыцарей или архангелов-воителей, которых можно увидеть на витражах во французских церквях.
– Я отец Филипп де Геранд, – учтиво сказал он. – Коадъютор отца Себастьяна д’Оржеваля. Узнав, что вы, господин де Пейрак, плывете вниз по Кеннебеку, он поручил мне поприветствовать вас.
– Передайте ему мою благодарность за его добрые намерения, – отвечал Пейрак.
И взмахом руки отослал испанца, который стоял перед иезуитом чуть ли не навытяжку.
– Я сожалею, отец мой, что могу предложить вам только скромное гостеприимство бивака. Но мне кажется, что вы привыкли к подобным неудобствам. Не хотите ли пройти к кострам? Их дым немного защитит нас от москитов. По-моему, это один из ваших собратьев по ордену сказал, что в Америке не надо носить власяницу, потому что ее роль прекрасно исполняют москиты и комары.
Иезуит снизошел до улыбки.
– Да, это остроумное замечание принадлежит святому отцу Бребёфу, – признал он.
Они сели неподалеку от людей, готовивших ужин и ночлег.
Но все же в стороне.
Анжелика хотела было уйти, но Жоффрей легким пожатием руки удержал ее, потому что хотел, чтобы она участвовала в беседе. Она села рядом с ним на поросший мхом валун. Женская интуиция уже подсказала ей, что отец де Геранд ее демонстративно не замечает.