С тяжелым стуком плюхались они на пол, быстро бурели и
подёргивались сизой плёнкой.
- А-А-А!... - пуще прежнего заверещал Гера. - Убери её от
меня!
По щекам его, тоже сизым от проступившей щетины, катились
крупные слёзы.
- Христом-Богом, - он упал на колени и попятился от духа в самый
дальний угол, за холодильник. - Всё забирай, только меня не
трогай... Машину бери, хату бери...
На этот раз дух был умнее: в пентаграмму не полез, колыхался у
дальней стены. Расстояние ослабило суггестивное его воздействие - я
не чувствовал ни смертной тоски, ни того сухого пыльного сарая с
пауками; но желание вскрыть себе вены было почти непреодолимым - по
большей части, чтобы не слышать надрывного Гериного воя...
Помотылявшись по углам, и не найдя пути через пентакль, дух
исчез. Но не успел я выдохнуть, как он появился - на нашей стороне
кухни, где места для манёвра было гораздо больше.
Кровь с рук текла ручьями, прямо таки сплошным потоком. На полу
уже набирались не капли, а полноценные лужи.
Я не к месту подумал: влетит мне от девчонок за
беспорядок...
Гера к этому времени скрылся совершенно - забился под
подоконник, и оттуда шел лишь скулёж, как от скорбной зубами
гиены.
Дух же смотрел на меня. Не знаю, как он умудрялся смотреть без
глаз - там были лишь чёрные провалы - но от взгляда его мышцы
сделались ватными, ноги подкосились, и я грохнулся бы на пол, если
бы не табурет.
Почувствовав под седалищем прочную твердь, я немного пришел в
себя. Дух, тем временем, нависал уже надо мною. Пасть его, полная
острых, как иглы зубов, распахнулась невероятно, и нацелилась на
моё горло...
В краткий миг просветления я пожалел, что сразу, как только дух
развеялся в первый раз, не нашел мешок соли и не рассыпал её по
всему полу. Но делать нечего: на кухне я полный профан, и где взять
вожделенный мешок - не ведал.
Тогда я ощупью открыл ящик стола и достал нож. Махнул им по тому
месту, где у призрака должен быть живот, и отшатнулся: хотя я не
ощутил никакого сопротивления, из тела духа хлынули на стол жуки,
сороконожки и прочие мерзкие твари.
Они копошились, сплетались в клубки и тихонько, на грани
слышимости, поскрипывали.
Меня словно окатило ледяным душем.
Не думая, не отдавая себе отчёта в действиях, я подобрал
металлический поднос с ручками по бокам и грохнул его на насекомых.
Раздался сочный хруст, из-под подноса брызнула зелёная жижа... С
детства не терплю всех многоногих, покрытых хитином, с усиками и
сяжками. После того, как однажды, в деревне у деда, полез в подпол
- там росли интересные грибы - и наткнулся на кубло таких вот
сороконожек... Серых, влажных, безглазых и мягких.