непременнораспустятслух,будто большевикимобилизуютдетей. Скандал мирового масштаба.
Капустин-радист, святая святых
разведывательно-диверсионных подразделений, с коротковолновым
горбом передатчика «Северок» за спиной.
Старшина Акишин, самый возрастной в группе
Карпина, сибиряк с хитрым прищуром, морщинистым лицом и выгоревшими
на солнце усами, молча развернулся и взял тылы под прицел своего
«Дягтеря». Все звали старшину просто – Егорычем. Было в нем
что-то монументальное, основательное, родное.
Даже пахло от него иначе, не порохом и потом, а горьковатой
полынью, медом и табаком. Движения у него неспешные, плавные,
пальцыс прокуренными до
желтизны, толстыми, слоистыми ногтями удивительно
ловкие.
Лейтенант подполз к Сашке
Волжину. Сашка парень боевой, в карман за словом не лезет, держится
независимо и развязно. Весь в движении, в разудалом напоре, сгусток
жизни и хорошего настроения, в речи козыряет характерными
жиганскими присказками: «начальничек», «кодла», «сукой буду».
Привычка цикать слюной сквозь сжатые зубы. На урку не похож, так,
городская шпана. Судя по говору,откуда-то
с юга. Ростов? Краснодар?
Разведчики перебросились парой фраз, Карпин
жестом велел подтянуться.
Место для встречи с партизанским связным
выбралимаксимальноуединенное, вдали отселидорог. Лес поредел, разлапистые елки
сменились молодой березовой рощей. Группа залегла на опушке и
лейтенант тихонечко выматерился.Нужногохутора не было. За вспаханным полем черным
пятном разметалось огромное пепелище с остатками горелого сруба и
закопченой печью, устремленной в беззаботносиние небеса. Уцелели крохотная банька,
стоящая на отшибе, плетень и ворота, на которых мерно покачивались
под порывами ветра три мертвеца. Дистанция метров сто, толком не
разглядеть.И тишина,
только трясогузка чивкала, скача на картофельнике по комьям
подсохшей земли. Зотов ненавидел тишину,в тишине всегда таитсячто-то
зловещее.
– Ну твою же мать, вот что за денек
сегодня такой? – КарпинсунулЗотовубинокль.
На
воротах висели мужчина с разбитым лицом, женщина в окровавленной
ночной рубашке и мальчишка лет десяти. Валялись сбитые стулья. На
груди умужчины прибита
гвоздями табличка«Partisan»,
в хорошую оптику виднелисьзагнутые в разные стороны шляпки. РаботабургомистраКаминского, локотского царька на побегушках у
немцев. Зотов в Брянске достаточно наслушался про этого
говнюка.