-то что-то
да видел. В отрядевсезнают
друг друга в лицо, чужой пробраться не мог. Версию с проникновением
немецких агентов можно отбросить,как нежизнеспособную. Или нельзя?Ачто если немецкие агенты в отряде давно?
Спящая ячейка, к примеру.Кто для них начальник особого отдела? Прежде
всего человек,имеющий выходы на подполье.
Кладезь информации. Ценен живым, прежде всего. Допустим,
Твердовского пытались выкрасть, он оказал сопротивление и был убит.
Вариант? Вариант. Хотя цель выбрана странная. По опыту, немецкие
агенты прежде всего стремятся уничтожить командный состав и
радистов, в той же Белоруссиитакоесплошь и рядомслучается. А тут особист. Дверью ошиблись?
Смешно.
Шестаков отстал, подождал,пока Зотов с ним
поравняется,и пробурчал:
– Ну как там Большая земля? А то
генералиссимус наш доморощенный с начальником
штабатолько сводки на
собраниях зачитывают, сколько в них правды, одному Богу весть. Мы
конешно киваем,молда-да,
так и есть, товарищи командиры.
– Есть поводысомневаться? – спросил
Зотов.
– А как небывать? – вопросом ответил Степан. –
Времечкосмутное,в душу ети,война семьи разорвала, отцов с сынами по
разные стороны развела, и ведь правда у каждого своя. Немцы трубят
о скорой победе, наши обещают Берлин на дняхзахватить, локотские полудурки свою народную власть
устанавливают, дескать национальную, русскую,
откудовановая Россия
пойдет.
– А вы кому верите?
– Себе, – без раздумий ответил Степан. –
Глазам, ушам, носу. Где могу людей слушаю, а потом
ужкумекаю.
– И к каким выводам
пришли?
–
Да к самым разнообразным, – увильнул от ответа Шестаков. –
Например,ведаю доподлинно: не нравится
шабашка ваша нашему командиру.
– Думаете? – удивился
Зотов.
– Точно тебе говорю, – Шестаков покивал
косматой башкой. – И ты мне не выкай, я не из интилихентов
проклятых, не надо штучек тут городских. Степан и
Степан.
– Хорошо, – мягко улыбнулся Зотов.
– Так о чем я? Ага, маршалу вы нашему не по
ндраву пришлись. Знаешь почему?
– Просвети.
– Если бы Федрыч вами дорожил, своих бы
людишек проводниками послал, проверенных вдоль-поперек. А он меня придал, а я человек
бросовый, на меня даже особист-жиденок рукою махнул. Задания мне поручают
самые гиблые, где разменуне
жалко.
«Интересный поворот», – подумал Зотов и
ехидно спросил:
– Корову доить?
– С коровкой меня кривая дорожка свела, –
словно и не заметил насмешки Степан. – Я в арестованных был.
Третьего дни с засады, значит, ушел.