Дукан распрямил спину и важной походкой пошёл прямо туда. Розари
со скучающе-мертвенным лицом и Кальдур поспешили следом.
— Я бы хотел видеть командиров, — Дукан вытянулся по струнке и
отсалютовал стражнику. — Я барон Шевонар, офицер Тайной Службы
короны.
— Крыса что ли шпионская? — буркнул стражник, оглядел Дукана с
головы до ног. — Тогда тебе точно туда не можно. Там совещание
идёт. Не пущаем никакого. Даже шишек столичных. Пшёл прочь.
— Ты не понимаешь, солдат, — тон Дукана стал властным. — Я могу
помочь.
— Это ты, дедок, не понимаешь. Мы тут страсть как графобаранов
не любим, что всю войну на виллах у себя отсиделись, а со шпионами
у нас вообще разговор короткий. В этом месяце уже троих изловили и
колесовали. Ты без акцента говоришь, верю, что столичный и из
наших. И поэтому даю тебе шанс уйти отсюдова и не показываться в
моей видимости, ну скажем, никогда. Потому что если я ещё раз тебя
увижу, то кивну вон тем славным парням и они потащат тебя в
темницу. Где будут допрашивать и скорее всего прирежут там на
всякий, шпион ты или нет. Кем бы ты там ни был, иди-ка ты лучше
храм посети, покайся в грехах своих, прощения попроси за
крысятничество, и сложи голову, как мужчина, когда сюда ворвутся
чёрные. Всё, пшёл нах. Считаю до трёх.
Дукан боролся с ним взглядами, но при цифре три молча
развернулся и пошёл назад к Розари.
— Документы бы ему показал, — буркнула Розари ему в спину.
— Документы?! — глаза Дукана полезли наверх, он развернулся,
посмотрел в лицо Розари, но вдруг он рассмеялся, а Розари
заулыбалась. — Хорошая шутка. Вот мои шпионские документы… Ха. Ну
ты даёшь. Надо было ему каким-нибудь сержантом представиться...
Ладно. Отойдём подальше отсюда. С какого расстояние сможешь
подслушать?
Розари кивком головы показала на сапожника, стоявшего на краю
лагеря, в пределах видимости, стучавшего молотком и пытающегося
справится с подошвой для сотен сапог, лежавших рядом кучей.
— Понял.
Они подошли к сапожнику, Дукан расстегнул рубаху, выпятил кошель
на поясе и сделал совершенно непробиваемое и тупое лицо.
— Эй, дружище! Не посмотришь мой ботинок, что-то он
натирает?
От наглости и удивления молоток замер в воздухе. Сапожника
перекосило от злости.
— Ты что? Охренел?
Дукан развел руками, выпятил пузо и кошелёк, и дал понять, что
не собирался уходить. Сапожник проскрежетал зубами.