Впрочем,
потенциальные зрители были заняты более важным делом, чем
запечатлевать мое торжественное появление.
Автобус
лежал на боку, свалившись с высокого откоса трассы, неподалеку от
светлого, пронизанного солнцем леса. Большая часть предполагаемых
пассажиров столпилась на обочине, глядя вниз, на то, как меньшая
часть, выстроившись в короткую цепочку, достает из багажного отсека
сумки, чемоданы, корзины, картины, картонки и перебрасывает их друг
другу, пока имущество не приземляется в сложенную у края трассы
кучу.
- Я же
говорила, милиционера забыли! – выкрикнул женский голос. Чей
именно, я не разглядел, слишком ярко было вокруг, да еще перед
глазами плыли цветные круги, - Ой, и девочку! Товарищ милиционер,
посмотрите, ваши вещи тут?
Оскальзываясь на траве, я кое-как сумел подняться к
дороге, где чьи-то руки – дай бог тебе здоровья, добрый человек –
подхватили девчонку, а затем, схватив меня за запястья, выдернули
наверх.
Трасса,
ровная, длинная, как стрела, рассекает окружающее пространство
ровно пополам. Асфальт на ней вовсе не такой сказочный, как обычно
в России – в смысле, сел за руль и поскакал – ровный и гладкий, как
будто каток, положивший его, только что скрылся за поворотом. Или
за горизонтом, поворотов-то тут нет…
Толпа
человек из двадцати стояла на обочине, рядом притормозили несколько
ярких разноцветных легковушек незнакомых мне марок и старомодного
вида.
- Товарищ
милиционер, - опять эта женщина, вот всегда, что бы ни произошло,
рядом окажется вот такая суматоха, которая будет всех тормошить и
организовывать во что-то, даже ей самой непонятное, - Вы свои вещи
посмотрите?
Вещи? Да, у
меня были вещи… Должны были быть, я же ехал на автобусе… на
междугороднем автобусе, а, значит, хоть что-то со мной должно было
быть… Вот только…
Что?
С
некоторым, довольно ленивым испугом, я понял, что не помню, с чем я
ехал в автобусе. Больше того – я вообще не помню ни поездки, ни
того, как садился в автобус.
Кто я –
помню. Уже хорошо.
Сорок пять
лет, капитан полиции, старший оперуполномоченный ОУР ОМВД РФ по
городуN… я одернул мундир… был, до вчерашнего дня. С
сегодняшнего дня – всё, я в нашем дурдоме больше не работаю. Теперь
я – пенсионер, который будет в майке сидеть за столом во дворе,
пить пиво и играть в домино… или чем там на пенсии
занимаются?