— Ой…
— Тебе больно?
— Нет! Что ты! Ах…
Нет, диван все же не развалился, выдержал, хоть напор и оказался
силен и неудержим, как торнадо! Как сияли глаза! И от сплетенных
молодых тел, казалось, исходило сияние, то самое, которое некоторые
называют неземным сиянием любви, а еще — колдовским, волшебным… За
что в старые времена запросто можно было угодить на костер, а ныне…
ныне — разве что под завистливые взгляды ханжей.
— Славные люди… — расслабленно глядя в потолок,
повторила юная баронесса. — Это и есть — люди твоего мира, о
котором ты говорил?
— Да.
— Если так — то он мне уже нравится. Нравится, несмотря на
ту самобеглую повозку с ужасным запахом… Как ловко управлялась с
ней эта девушка, Магдалина!
— А ты хочешь научиться так же?
— Я?!
— Ну да. Ты. Ничего такого сложного в этом нет, вышивать
бисером — куда сложнее.
— Уж ты скажешь… А я смогу?
— Конечно, сможешь! Ты ж у меня смелая.
— Смелая… да-а… И все же для начала надо как-то постепенно
привыкнуть… Эти солдаты, — помолчав, вдруг вспомнила
девушка. — Зачем они за нами гнались? Или их послали по
велению отца Джозефа Стенпоула?
— Нет. Никакого отца Джозефа здесь нет! — Андрей с
нежностью погладил Бьянку по руке. — И этот город, не тот
Чарльз Таун, который ты знаешь. Совсем другой!
— И мы здесь будем жить?
— Попытаемся. И знаешь, думаю, у нас все получится, ты
только верь мне, ладно?
Баронесса выбрала для себя белое, в крупный синий горошек,
платье, простенькое, но со вкусом, девушку лишь несколько смущали
слишком уж оголенные — гораздо выше колен — ноги, впрочем, к этому
она быстро привыкла. Красивых-то ножек чего стесняться-то?!
Наоборот — пусть завидуют, восхищаются!
— Какая же ты у меня красивая! — одев оказавшиеся
коротковатыми джинсы и растянутую желтую майку с эмблемой «Юнайтед
Фрут компани», искренне восхитился молодой человек. — Там, в
прихожей, зеркало — посмотрись, причешись.
— А и правда! Так что солдаты? Все никак не могу
забыть.
— Они просто выслеживали тех, кто купался нагишом.
— А что, здесь так нельзя?
— В людных местах — нет.
— Хм… Так в людных-то нагишом никто и не станет! Ой… а
платье-то мое…
— Что, разве не красиво?
— Да красиво, — оторвав взгляд от зеркала, девушка
смущенно посмотрела на свои ноги. — Только оно… ну, как ночная
рубашка!
— Не переживай! — весело рассмеялся Громов. — Тут
все так ходят.