— Ой, какой прибой! Милый, давай во-он к тем кустикам.
На самой оконечности мыса, метрах в двадцати от воды, и впрямь
росли кустарники и какие-то небольшие деревья, не слишком густые,
но вполне достаточные для того, чтоб укрыться на первое время —
привести себя в порядок и обдумать стратегию дальнейших
действий.
— К кусточкам? Давай!
Бьянка оказалась на берегу чуть раньше Андрея, выбралась,
побежала по пляжу, вымокшая батистовая сорочка вовсе не скрывала
всех прелестей ее стройной фигурки… Пара абсолютно голых парней,
оказавшихся как-то уж слишком близко, проводили девушку
восхищенными взглядами, один даже выкрикнул что-то, и пробегающий
мимо Громов показал обоим кулак. Парни не обиделись, наоборот —
расхохотались и, повернувшись, замахали кому-то руками. Андрей
скосил глаза, увидав бегущую к ним нагую девчонку — черноволосую,
загорелую, тощую, с упругой, мило покачивающейся на бегу
грудью.
— Они тут все голые, — раздвинув ветки кустов, без
всякого удивления сообщила юная баронесса. — Видать,
общественная купальня. Как раньше, в старину, даже городские бани
были общими — и мужские, и женские одновременно. — Ой!
Кажется, гроза начинается.
— Нет, это не гроза, — обняв девчонку за талию, Громов
проводил взглядом пролетевший в синем безоблачном небе реактивный
лайнер. — Летучий корабль. Во-он он блестит, видишь?
— На корабль совсем не похоже! — отмахнулась
Бьянка. — Все шутишь, милый. Ой! — баронесса вдруг
встрепенулась, словно вспомнила что-то важное: — А нам ведь в город
нельзя, Андреас! Там же преподобный отец Джозеф, солдаты… Они ж
сжечь меня собирались! Ой… зря мы сюда вернулись, надо было в Новую
Англию плыть, там затерялись бы. Только там… В Каталонию-то нам с
тобой ходу нету!
— А нам никуда ходу нету, — стаскивая через голову
рубашку, негромко заметил молодой человек и, перейдя на русский,
пропел: — Я мотаюсь между Ленинградом и Москвой, я здесь чужой, я
там — чужой… Старая такая песня, «Алиса».
— Какая еще Алиса? — тут же насторожилась Бьянка.
— Группа такая. Кинчев. Хотя… не бери в голову, лучше
сорочку сними да посуши.
— Ага, сними, — девушка настороженно обернулась на
загорающих. — А если эти придут, голые?
— Ну так и мы голые будем — примут за своих, за
нудистов, — весело расхохотался Андрей.
— За кого?
— Ну… здесь так тех называют, кто любит голышом загорать и
купаться.