— Настоящий русский?! Вот это да! Все ж таки выбрал свободу
— молодец! Здорово!
Андрей так и не сообразил, о какой такой свободе идет речь,
впрочем, и особо на эту тему не парился — голова болела о
другом.
— Слушайте, у нас по пути документы и деньги украли. Мы
автостопом ехали…
— Так, наверное, в какой-нибудь машине забыли, искоса
поглядывая на Бьянку, вслух предположил Боб. — Со мной вот в
прошлом году случай был…
— Нет, дружище, — оправдывая свое прозвище, Майк
быстро перебил приятеля. — Документы они, конечно, могли
потерять, а вот денежки — точно слямзили. Наверняка в каком-нибудь
мотеле, там ворюг — пропасть!
— Да-да-да, — сверкнув черными глазами, поддержала
своего дружка Лина. — У меня весной сумку в мотеле подрезали,
Майк, помнишь? Как же он назывался-то… ага — «Черный Флинт»… или…
нет… «Медовый месяц» — вот как! Там еще музыкальный автомат стоял,
с пластинками Рики Нельсона, Элвиса, Литтл Эвы… Я как раз Рики
Нельсона ставила — он такой милашка, вчера в «Америкэн Бэндстэд»
опять его показывали. Хэлло-о-о, Мэри Лу-у-у… Да вы слышали.
— Хорошая песня, — на всякий случай похвалил
Андрей. — Забавная.
— Вот! — Лина бросила на Майка взгляд, полный
уничижающего торжества, коим, верно, Александр Македонский смотрел
на поверженного Дария. — А ты, милый, говоришь, что Рики
Нельсон и Фрэнки Авалон только девчонкам нравятся.
— И еще — гомикам!
— Ты хочешь опять со мной поссориться?! — гневно
уперев руки в бока, голая Лина грозно нахмурила брови, став вдруг
похожей на рассерженную домохозяйку на коммунальной кухне, или,
если быть ближе к местным реалиям — на одну из тех девчонок, что
зарабатывают немалые деньги, борясь друг с дружкой в грязи на
потеху публике.
— Эй, эй, дай задний ход, подруга! — Майк вмиг сделал
испуганное лицо и даже поклонился. — Прости, если обидел. Ведь
не хотел. Точно — не хотел, клянусь святой девой Гваделупской!
Хочешь, на обратном пути в музыкальный магазин заедем?
— В магазин? Ой, хочу, хочу!
Живо сменив гнев на милость, девчонка радостно захлопала руками
и, бросившись дружку на шею, чмокнула его в губы.
Они казались очень похожими, эти двое — Майк и Лина — оба
невысокие, юркие, смуглые, оба брюнеты, только Лина, пожалуй,
темнее, да и глаза — черные, а у Майка, как ни странно — светлые —
зеленые… или серо-голубые, как у Андрея, только без
непреклонно-стального оттенка, скорее такие хитренькие, себе на
уме. Такие глаза Громов видел в старых советских фильмах у сельских
прохиндеев — колхозных лентяев конюхов или нечистых на руку
счетоводов. Хотя эта парочка производила впечатление людей весьма
дружелюбных, веселых и легких… Ну а как же! Нудисты ведь…
натуристы. Люди непосредственные, словно дети — все хотят быть
ближе к природе.